- 1 - А.В.суворов, доктор психологических наук _МОЙ ЛИКБЕЗ ПРОДОЛЖАЕТСЯ Уже не помню точно, когда я прочитал книгу отца Александра Меня "Сын человеческий" - до или после гибели отца Александра. Во всяком случае, это произошло где-то на рубеже 80-х - 90-х годов, и об отце Александре я уже откуда-то знал. Считал я себя тогда убеждённым атеистом, однако признающим свобо- ду совести и всегда готовым к доброжелательному общению с верующими. Мне не везло - я сталкивался в основном с фанатическим религиозным примитивом, и приходилось постоянно разъяснять подлинные принципы христианства примитивно верующим и потому фанатично нетерпимым знако- мым. Они раздражались, но могли противопоставить мне только то, что я, в качестве атеиста, "не имею права их поучать". Но я и не поучал. Просто высказывал своё глубокое убеждение в том, что любые принципы, то есть любую веру, недостаточно декларировать на словах и постыдно афишировать. Надо приводить свою жизнь в соответствие со своей верой, воплощать веру в собственном образе жизни, - иначе эта вера вряд ли чего-то стоит. И тут я ссылался на известные мне тексты Библии, с ко- торыми в данном пункте был совершенно согласен, и эти ссылки особенно раздражали моих примитивно, фанатично и декларативно (по сути, лишь на словах, напоказ) верующих знакомых. (Некоторые части Библии, в том числе все четыре Евангелия и "Деяния апостолов", мне уже были доступны - их печатали для слепых за рубежом и распространяли в СССР бесплат- но.) Тексты эти в синодальном переводе были непривычны по стилю и по- тому сложны для восприятия. Поэтому идея отца Александра о необходи- мости перевода Библии на современный литературный язык мне была очень близка. К тому же "Сын человеческий" - не просто блестящий в литера- турном отношении перевод синоптических Евангелий, но и прекрасный ком- ментарий их, осуществлённый по ходу текста и органично вмонтированный в текст. Тут и философское обоснование христианской этики, особенно актуальное в то время, да и сейчас; и разъяснение исторических реалий той эпохи, когда создавалась Библия, с привлечением современных науч- ных, в том числе археологических данных. Не ушёл отец Александр и от обсуждения вопроса об исторической достоверности личности Христа, - жил ли он на самом деле, - и опять на самой широкой научной базе. Эта опора на науку была особенно "странной": мы же в советские времена привыкли к абсолютной противоположности и несовместимости нау- ки и религии, а тут священник апеллирует не только к Священному Писа- нию, но и к науке, и весьма убедительно апеллирует! Много позже я про- читал в "Розе Мира" Даниила Андреева, что религия на самом деле не противоречит науке "ни в одной букве", а противоречит "от А до Я" тому мировоззрению, которое объявляет несуществующим всё непонятное, всё недоступное привычным способам получения знаний. Это мировоззрение пы- талось воевать не только с религией, но и с искусством; последователь- но догматическое, это мировоззрение делало невозможным какое бы то ни было познание, поскольку всё новое и непонятное объявлялось несущест- вующим, а пророки нового и непонятного подозревались в психической не- нормальности. Заслуга отца Александра в том, что он заговорил с советской ин- - 2 - теллигенцией на её собственном, понятном ей языке, - и заставил о мно- гом задуматься, многие ценности переоценить. У меня лично этот процесс переоценки ценностей продолжается всю жизнь именно потому, что я всег- да хотел быть честным прежде всего с самим собой. Книга отца Александ- ра сыграла в моей переоценке ценностей очень заметную роль, дала мне остро почувствовать моё религиозное невежество. И как только я овладел компьютером, я прежде всего набросился на всю доступную мне в элект- ронном варианте духовную литературу. Ликвидация моей религиозной безг- рамотности продолжается. 26 августа 1999