Тяжёлый день — Письма всем — Публикации в электронном виде — Доктор психологических наук Суворов Александр Васильевич (Официальный сайт)

Суворов Александр Васильевич доктор психологических наук, действительный член Международной академии информатизации при ООН
Первая страница Автобиография Список публикаций Публикации в электронном виде Видео Фотогалерея Гостевая книга Для тех, кто хочет помочь Ссылки Электронная почта: asuvorov@yandex.ru Присоединяйтесь к сообществу Александра Суворова в Facebook Александр Суворов в Живом Журнале		Публикации в электронном виде / Письма всем / Тяжёлый день Вчера Максим, помощник отца Мелитона, возил меня в Климовск к Алексею Писееву, и оттуда к Апраушеву. Писеев подчеркнул, что «всем доволен, ни в чём не нуждается». Медицинское обслуживание, трехразовое питание, столовая на первом этаже (Он на втором), в библиотеке есть, оказывается, некоторый брайлевский фонд, хотя и маленький и старый. В клубе проходят мероприятия, рассчитанные, конечно, на зрячеслышащих, но при желании туда можно ходить ради общения. Дом престарелых большой, большая территория, четыре корпуса, Писеев — в главном. Всего там наших выпускников шесть человек. Писеев в одной комнате с Мишей Николаевым, нашей детдомовской легендой — золотые руки. у него в детдоме была своя мастерская во дворе, он сам её построил... Сейчас ничего не делает. Там — все условия для прозябания. Лопай, лечись и жди физической смерти. Личностная — уже наступила... Писеев практически не выходит на улицу. Ориентируется в коридорах второго и первого этажа, не дальше столовой, которая на первом этаже... Пока мы беседовали, одна из сестёр Писеева позвонила Максиму. Интересно, как узнала, что мы именно в этот день наметили своё посещение? Само-то посещение не секрет, в дневнике моём рождественском о нашей с Максимом договоорённости написано. Но даты там не было. Впрочем, Максим о своём приезде предупредил через одного из наших выпускников, слышащего слепого, Павла Казакова. О моём приезде Максим не предупредил, привёз меня «сюрпризом». Писеев обалдел, узнал меня только по ходункам. Был очень удивлён и обрадован. Но первое, что его интересовало — сам ли я к нему заявился, или по чьей-то посторонней инициативе. Я долго пытался объяснитьт, что без Максима, конечно, добраться до него не мог бы, Максим вызвался свозить, а я воспользовался возможностью — так сам или не сам? Когда прощались, Писеев спросил, когда мы снова приедем. Я мог только развести руками — как повезёт, как повезут... Под своей кроватью, вселяясь, Писеев обнаружил брайлевскую литературу духовного содержания. Религиозную. Ему остро не хватает художественной литературы, детективов... Может быть, с помощью Максима я потихоньку и сплавлю ему свою брайлевскую периодику, по мере прочтения... На этот год, правда, я по настоянию Олега ничего бумажного не заказывал, да и вообще ничего — у меня огромная электронная библиотека. В ближайшем обозримом будущем я возможностями электронного чтения обеспечен. Из Климовска, где находится интернат (под Подольском), мы долго ехали в Сергиев Посад, за Мытищами увязли в пробке. Максим позванивал Апраушеву, так что тот нас ждал. Максим оставил нас вдвоём, с бутылкой настойки «Старая Шуя» и бутербродами с сыром и колбасой, а сам отлучился по делам. Из-за его отлучки я немного нервничал, потому что Апраушев оказался в состоянии глубокой старческой амнезии. Я сказал ему, что надо кому-то доверить запасные ключи от его квартиры, а то до него и не доберёшься в случае чего. Попросил дать мне номер мобильника его старшего сына, Олега. Он начал листать записную книжку, поминутно забывая, зачем он это делает. И всё время натыкался на «Олега Суворова» — на моего Олежку, а своего Олега так и не нашёл. Однако нашёл и дал номера телефонов дочери и младшегго сына, которые, по его словам, навещают его часто. Ну, с такой памятью, что значит часто... сетовал, что я приехал неожиданно, совершенно не помня, что Максим ещё 10 января с ним созванивался, договаривался, и потом несколько раз по моей просьбе звонил, напоминал — я боялся, что Апраушев забудет о договорённости, и мы до него не доберёмся. Но слава Богу, добрались... Ему нельзя оставаться одному. Он спрашивал, зачем мне телефоны его родственников. Я ответил, что не хочу терять с ним связь, и если что — через них. Тяжёлый день, тяжёлые впечатления. Писеев под конец говорил, что, когда умер его отец, он хотел наложить на себя руки, но мать остановила — мол, великий грех. А теперь ему просто страшно это делать. И прозвучало так, что он в этом доме престарелых просто ждёт «ествественного» конца. Ничего себе «смысл жизни» — ждать смерти! При желании в этом доме престарелых можно жизнь наполнрить и настоящим смыслом, — творчеством, общением, — но Писеев слишком пассивен. И так и не удосужился выучить зрячие буквы, чтобы ему, как мне, могли писать пальцем по ладони. Даже сосед Павел Казаков не умеет говорить дактильно, трудно, видите ли, научиться, если надо, пишет Писееву брайлевские записки. Жутко громоздкое «общение». Не понимаю — я бы так не смог. Писеев надеется постепенно расширить круг знающих дактильный алфавит. Но тут я его оптимизма не разделяю. Лучше бы он всё же научился читать с ладони зрячие буквы, хотя это тоже требует весьма долгой тренировки, хорошо помню, как сам учился... Окажись я там, я бы освоился в пределах корпуса и затем территории быстро. Я и сейчас успел заметить, что вдоль стен коридора идут поручни, и со своими ходунками, ожидая отлучавшегося Максима, устраивался возле них. Учреждение неплохое, а прозябать или нет — это уж выбор каждого пациента... Увы, Писеев и остальные из нашего детдома выбрали прозябание... Писеев страдает от недостатка брайлевских книг, но ему и в голову не приходит, что можно к кому-то обратиться с этой проблемой. Я бы на его месте добился связи с ближайшей библиотекой слепых, как делал всегда и везде, где бы ни очутился. А.В.Суворов. 28 января 2014.