Три свечи

Пока я буду это писать, догорит третья свеча.
Я сам пятнадцать лет назад ввёл эту традицию - в каждую годовщину маминой смерти по возможности вставать в то время, когда её не стало (Она умерла ближе к половине пятого утра, но вставать лучше немного раньше). Жечь свечи. Днём посещать кладбище. Этот ритуал сразу подхватили сепстра и брат. Но их прах тоже там уже - в колумбарии. Прах сестры - седьмой год, брата - третий, недавно два с половиной года исполнилось. Так что свечи рано утром жгу один, а на кладбище - как договорюсь, чтобы свозили...
Между брайлевским дисплеем и зрячим монитором, на компьютерном столе - мамин барельеф. Любительский, сделан по фотографии моими друзьями в Екатеринбурге. Пластиковый. Фотография та же, по которой выколот рельефный портрет на гранитной надгробной плите, что закрывает мамину нишу в колумбарии.
Сегодня немного проспал - встал ровно в полпятого. Надо было проснуться в четыре часа. В это время шестнадцать лет назад брат разбудил меня по требованию умирающей мамы, чтобы с ней проститься. Кажется, нам оставалось минут двадцать перед её кончиной. Чего я так и не смог простить сестре и брату - это того, что они помешали своей суетой, своей грызнёй, - помешали спокойно, достойно, по-человечески попрощаться с мамой. Впрчоем, что уж теперь - они сами там.
Но как всё же мешает бессмысленная пошлость якобы жизни самому главному - любви во всех её проявлениях, в том числе при последнем прощании...
Пишу, и время от времени касаюсь легоонько свечи: не пора ли задувать?
Проснулся в пол-пятого, первым делом зажёг свечу в подсвечнике, который мне вскоре после маминой смерти подарил воспитанник сергиево-посадского детдома Алёша Живагин. Керамическое блюдце с какой-то непонятной фигуркой посередине. Фигурка полая, в неё вставляются свечи. Безопасно: воск капает на блюдце, и когда свеча догорает до фигурки, огарка остаётся ещё сантиметров шесть или семь. Больше пяти, меньше десяти.
Первую свечу сжёг на компьютерном столе. Вторую - на кухне: немного поел, поминая маму. Третья опять горит на компьютерном столе.
Сынок спит в соседней комнате. Надеюсь, моя возня ему не мешает. Впрочем, я почти каждое утро примерно так просыпаюсь...
Тихо - и вокруг, и на душе. Грустно. Однако без надрыва - острота горя в прошлом.
Александр Васильевич Суворов. 4 февраля 2013. 06:40.