А.В.Суворов,
действительный член международной
академии информатизации при ООН,
доктор психологических наук,
кавалер Почётной Золотой
медали имени Льва Толстого
2007, ДЕКАБРЬ
СВЕТОПАД
Дорогие друзья!
С Новым годом - без новых несчастий!
Лишь бы новых несчастий не было, а новое счастье будет, да и старое за новое сойдёт…
Впрочем, похоже, я лично в старом году окончательно оставляю почти все старые несчастья в прошлом. Старое счастье кончилось много лет назад, зато новое счастье, которое в предыдущий праздник только брезжило, теперь – разгорается, и новый год я встречаю на заре, на рассвете нового счастья.
В первом квартале предчувствую проблемы, особенно в январе, - к сожалению, перетаскиваю в новый год свои болезни, да и кое в чём ещё нет уверенности… После марта, по моем~у интуитивному прогнозу, всё вполне безоблачно.
Будем надеяться – и будем посмотреть.
1 декабря.
Вчера весь вечер рассказывал Ирине Петровне, какой у неё замечательный сынок – Олежка. Дело в том, что по пути с награждения домой Олег сообщил мне о досрочном отъезде мамы. Не решаясь напрямую задать ей об этом вопрос, я и рассказывал ей весь вечер о замечательном Олежке. И только сегодня утром, пока мальчик спал после обычного интернет-бдения, спросил почти прямо:
«Пожалуйста, скажите честно, насколько Вам у нас хорошо?»
«Настолько, насколько может быть вне дома».
«Вы скучаете по дому?»
«Да. Много дел».
«Понимаю… Дела, дела… Вечно дела…»
…С утра привёл в порядок и разослал неформальный отчёт за ноябрь, шутливо озаглавленный: «Пантомима с Лужковым». Уже получено много уведомлений о доставке, а так же содержательный отклик от Ирины Сергеевны Маловичко. Её особенно порадовало упоминание о вылитой отравленной водке. «Знаковый момент», - оценила она. Я правильно сделал, что сохранил в отчёте этот момент, хоть многие и будут шокированы.
Потом проснувшийся Олег забил копытцами: скорей-скорей… Ночью он выбрал-таки себе в интернете компьютерный стол, и ему не терпелось умчаться в тот магазин, но сначала надо было купить билеты – и мне в Ижевск и обратно, и маме в Самару. Купили билеты в ближайших кассах – и мальчик умчался, а мы с Ириной Петровной вернулись домой вдвоём. Ирина Петровна уезжает завтра. А я с её помощью по электронной почте отправил данные своих билетов в Ижевск.
Олег компьютерный стол купил, его в тот же вечер привезли. Слава Богу, мы больше никому ничего не должны – всё своё… Обеденный стол можно с благодарностью отдавать соседям.
Завал… В папке «Черновики» много писем, на которые я не успел ответить…
2 декабря.
Стол оказался тем ещё конструктором – привезли в разобранном виде, и Олег полночи его собирал. Ещё и на утро осталась возня. Зато счастлив: это именно то, что ему нужно. Теперь, наконец-то, его рабочее место оборудовано.
Ирина Петровна уехала, Олег её проводил на вокзал. Когда он вернулся, заходил с выборов брат. Мы тоже пошли с Олегом голосовать. Я выбрал тот партийный список, где Смолин, а Олег – тот, где Лужков.
В конце концов, весь этот партийный рассыпняк (одиннадцать партий!) одного происхождения – всё это осколки КПСС. Перед развалом в КПСС числилось 20 миллионов человек, то есть более семи с половиной процента от общей численности населения Советского Союза (двести семьдесят миллионов). Многие вступали просто ради карьерного роста, ни до какого коммунизма дела подавляющему большинству не было, в том числе – может быть, даже особенно - членам Политбюро. Ну и, как искусственное единообразие упразднили, в недрах «коммунистической» партии кто только не обнаружился – весь политический спектр, от ультра до ультра слева направо и справа налево. Все они там были – и Ельцин, и Путин, и Лужков…
Маялся в интернете: пытался найти информацию о выборах. Трудно мне всё-таки там ориентироваться. Только зря устал. Лучше бы ответил на часть писем… Но за вечер и часть ночи немного наверстал – четыре письма отправил.
3 декабря.
Написал четыре письма, в том числе поделился с Борисом Михайловичем потекстовыми реакциями на его статью о педагогическом смысле категории будущего (читал и реагировал).
Ходили с Олегом к эндокринологу. Получили таблетки диабетона до 13 января, направления на анализы, и ещё направили на анализ крови из вены. Завтра с утра. Сватают к терапевту – проверить сердце. По самочувствию, с ним всё в порядке, просто забываю принимать лекарство от давления. При диабете надо это принимать независимо от показаний тонометра. А таскаться с Олегом по врачам во время сессионной горячки не хочется. Во всяком случае, без острой необходимости. Лучше попросить у моего лечащего врача в 55 больнице, Кати Щербаковой, очередной поддерживающий курс инъекций, который Олег смог бы провести дома – он хорошо умеет делать уколы.
4 декабря
Резкое потепление. Мне поэтому, наверное, не спалось – рано встал. Отвечал на письма – обнаружил, что вчерашнее письмо Борису Михайловичу ушло без начала, которое пришлось восстанавливать по памяти, - и продолжал изучать браузер. Ни в links, ни в elinks почему-то не удаётся вводить логин и пароль, и не только в рубрику психологического консультирования «Колеса познаний», но и в родной почтовый ящик на яндексе я войти не смог. В свою почту я прорвался только в исходном браузере – lynx. Надо будет попробовать через него же войти и в рубрику.
Ходили с Олегом в поликлинику, сдали кровь из вены. Можно было пойти и к терапевту, но я, поколебавшись, не захотел: загоняет по кардиограммам, флюорографиям… Тонометр есть дома, Олег всегда может смерить мне давление, и пока ничего чрезвычайного не было – изредка немного повышенное. Просто не лениться пить капотен. А так, по самочувствию, всё нормально, после зимней сессии авось Олег будет посвободнее, тогда и сходим.
Однако атмосферный перепад меня достал – сынок уехал по делам, а я после бессонницы свалился. Только вечером продолжил работу с электронной почтой. Всего отправил пять писем, переслал столько же.
Татьяна Александровна Басилова просит фото, как Лужков меня награждал. Я предложил обратиться с этим к Олегу – он по поводу стеклопакетов общается с сотрудниками департамента социальной защиты, может быть, доберётся и до тех, кто снимал и фотографировал в концертном зале в Лужниках.
Елена Ван обсуждает в своих письмах проблематику, интересную многим. Например, в последнем письме, по поводу дневника последней сессии ШВЧ:
«Меня очень заинтересовала история, связанная с твоим знакомством и взаимодействием с девочкой, вызвавшей твою неприязнь. Не девочка меня заинтересовала, а твоё восприятие её. Как ты её всю увидел насквозь.
«Формируя собственное видение мира, мы всегда оказываемся под влиянием других людей и их видений мира. Ведь все тебе мир описывают с младых ногтей... Мы формируем себя, своё видение мира под влиянием этого и с опорой на что-то твёрдое, как правило, на любовь других людей. Понятно, что когда мне кто-то описывает мир, я доверяю видению человека, особенно если это доверие уже сложившееся. Но в этом случае, даже не желая того, можно оказаться обманутым. Или обманувшимся. А вот в случае с этой девочкой – совсем иное. Ты ни от кого ничего не узнавал, никто на тебя не влиял. Это было твоё собственное восприятие. И вот когда ты описывал в своих заметках ваши встречи, разговоры и твои чувства, я очень явственно всё ощущала. Даже, наверное, лучше, чем если бы я своими глазами всё увидела».
На это я ответил:
««Описывать мир» мне вообще-то в большинстве случаев просто ленятся, а если берутся за это, то очень часто крайне бестактно, причиняя боль невольными напоминаниями о моей инвалидности. Ну и предвзятость описаний тоже приходится учитывать. Поэтому я принципиально опираюсь на личные впечатления от прямого контакта. Всякие отзывы, суждения посторонних от такого прямого контакта чаще всего отстают. И уже наслаиваются на мои личные впечатления, ими корректируются. Тем, кто претендует на безусловное доверие своим суждениям, описаниям, - тем, кто обижается на малейший намёк на критичность, - таким со мной весьма неуютно. Им не нравится моя откровенная исследовательская позиция: принимаю к сведению, ни в коем случае не на веру, и не упущу возможности перепроверить информацию. Вот перепроверка таким претендентам на безусловное доверие и не нравится. Пытаюсь объяснять: ничего обидного, все могут обмануться, а я заинтересован в достоверности информации, поэтому не склонен ничего принимать на веру - только к размышлению. Эти мои объяснения принимаются весьма кисло... А я, уже не раз обжёгшийся на молоке и укушенный змеями, претендующими на безусловное доверие, сразу настораживаюсь и потихоньку-полегоньку отодвигаюсь, готовый, от греха подальше, лучше порвать отношения... Всё же, обжёгшись на молоке, стараюсь не дуть на воду, и, укушенный змеёй, не шарахаться от верёвки. Мне поэтому очень трудно со значительным количеством людей, но своей самостоятельностью в суждениях я никогда поступиться не мог. Не мог предать себя.
«Правда, иногда важнее всякой достоверности - всякой справедливости отзывов - сохранить добрые отношения с очень близким, дорогим человеком. «Открыватели глаз» обычно недооценивают, а то и вовсе не учитывают, фактор близости - а только попробуй развесить уши, и близость может оказаться принесена в жертву «объективной истине», чёрт бы её побрал. Хватишься, а счастья взаимной любви как не бывало... Так что я поборник достоверности на некотором, весьма почтительном, расстоянии от себя. Когда главное - безошибочная ориентировка в ситуации. А как только дело доходит до выбора между «объективностью» и любовью – предпочитаю выбирать любовь. В том числе и к себе самому». (Под собственной «любовью к самому себе» имею в виду прежде всего творчество: творчество вопреки любым обстоятельствам и переживаниям (даже по поводу смерти близких), любому недоброжелательству, любой ревности – при малдейшей физической возможности, а душевная и духовная готовность налицо всегда.)
«Что же касается той девочки из ШВЧ, которую, тебе понравилось, как я насквозь увидел, - там о любви речи не было. Я отшатнулся, сразу поняв, что тут есть от чего защищаться. И не позволил девочке повиснуть на себе. Наплевать, что кто-то обзовёт чёрствым эгоистом, воззовёт к милосердию. Иногда лучше действовать по принципу: _СЕБЕ ДОРОЖЕ_. Кстати, не я один так действовал по отношению к той девочке, а практически все, кто был в ШВЧ. Поборники абстрактного милосердия забывают, что у нас, конечно, школа человечности, но - человечности ВЗАИМНОЙ. Вот об этой взаимности и забывают. А взаимность предполагает, что мы вправе защищаться от агрессивных, да к тому же и откровенно завистливых, субъектов».
7 декабря.
Недомогаю (видимо, из-за погоды). Сегодня с утра сильно болела голова, а так – всю неделю – слабость, вялость. Для работы за компьютером пользуюсь каждым просветом в самочувствии.
Позавчера получил от В.А.Лазуткина, помощника депутата госдумы О.Н.Смолина, текст открытого письма против Жириновского под заголовком «Инвалиду совести не место во власти!». В лице Смолина Жириновский оскорбил всех инвалидов России, заявив по прямому эфиру на каком-то телеканале, что Смолина включили в избирательный список КПРФ с целью давить на избирателей жалостью. Я сразу ответил Владимиру Анатольевичу, что он может поставить мою подпись под открытым письмом.
Позавчера вечером позвонила Нафиса Веретенникова из Ижевска, попросила поменять обратный билет вместо 13 на 17 января. Готова после школы юных журналистов принять меня у себя дома. Хочет организовать мои встречи со студентами УДГУ и кем-то ещё. Я согласился обменять обратный билет. От души надеюсь, что хрупкое равновесие моего организма сохранится и позволит мне эту поездку. Олег сам заговорил о необходимости поддерживающего курса уколов ближе к отъезду. Надо звонить лечащему врачу.
Олежка позавчера прислал с факультета две эсэмэски с вопросами по учёбе – о функциях общения и о социальной безопасности детей и подростков. Проснувшись рано утром вчера, я порылся в своей электронной библиотеке, но учебника со списком функций общения там не оказалось. Или я не там искал. Воспользовался книгой А.А.Бодалёва «Психология общения»: там не перечисляются функции, зато подробно исследуются характеристики общения. А уж функции я из этих характеристик вывел сам, как сумел. И написал Олежке подробное письмо с развёрнутым ответом на его вопрос. Про безопасность написал тоже, в конце, коротко. Мальчик скачал письмо в мобильник (уже уезжал на факультет) и прислал благодарственную эсэмэску, попросив к понедельнику, насколько я понял, более подробно про безопасность…
Вчера наконец закончилась эпопея с зубом – поставили постоянную пломбу. Дырка была маленькая, но, пытаясь убить и удалить нерв, зуб основательно разрушили.
Вчера нас с Олегом подключили к выделенной линии, через беспроводной разветвитель. У Олега всё нормально, а у меня проблема – моя почтовая программа не реагирует на новое соединение. Написал через стрим Владимиру Богуславскому просьбу прийти и помочь настроить почтовик на выделенку.
Вчера пришло письмо от Елены Ван с документами, которые, может быть, заинтересуют российские университеты, и с ними можно будет заключить договоры о проведении мастер-класса или курсов повышения квалификации… Я в затруднрении, кому всё это переслать…
Сегодня приходил представитель фирмы мерить окна для установки стеклопакетов. Первым делом спросил о предоплате, а Олег связал его с представителем департамента социальной защиты. Вроде обо всём договорились, представитель фирмы «нарисовал договор» (по выражению Олега).
Написал сегодня предварительную заявку – заказ брайлевских изданий на будущий год. Срок подачи заявок почти истёк, но по электронной почте ещё успеют получить, а по обычной почте – вдогонку.
Володя Богуславский позвонил и предложил Олегу сесть за мой компьютер – чтобы настроить мою почтовую программу на выделенную линию. Я охотно уступил мальчику место, и вскоре он восторженно мне сообщил, что «всё гениальное просто»: всего-то надо было где-то в настройках моей почтовой программы поставить галочку… Ну и слава Богу. Я перезагрузил компьютер, попробовал – да, выделенка работает теперь и у меня. Олег с моего разрешения снял стрим и прочие лишние провода. Теперь у нас с Олегом общая «интернет-игла».
За три дня я отправил восемь писем и две эсэмэски (Олегу, когда он на факультете).
9 декабря.
Вчера мы с Олегом поменяли обратный билет из Ижевска в Москву – вместо тринадцатого на семнадцатое января. Сегодня я сообщил об этом в Ижевск Ольге Чирковой.
Ездили в гости к Альвину (по детдомовской привычке – для меня Олегу) Валентиновичу Апраушеву. Он издал за свой счёт второй выпуск «Педагогических этюдов», где, по его словам, два рассказа обо мне грешном. Сейчас он с детьми практически не работает, нерегулярно консультирует десятилетнего мальчика-аутиста.
Хорошо, что видимся хоть изредка. Старенький, 25 января ему исполнится 78 лет. Было бы очень горько, если бы мы не встречались. Я и так, завися от сопровождения, со многими по многу лет не мог видеться – а потом, кровь из носа, вырывался проводить в последний путь… Слава Богу, что с апраушевым хотя бы два – три раза в год встречаемся с живым. И его, и меня эти встречи очень поддерживают.
Олежка – отличный костровой в горах – умилил меня тем, что увлёкся растапливанием апраушевской русской печки с лежанкой. Лежанку эту мне показали, туда залезают по стремянке. На выстывшей кухне мы с Олегом очень замёрзли, вот Олег Валентинович и предложил затопить печку. Для городского жителя по нынешним временам – экзотика.
Домой мы приехали в десять вечера. Я посмотрел в интернете фактическую погоду – и не поверил, что всего-то минус два градуса, практически без ветра. А мы продрогли, как если бы было все двадцать…
Проснулся в четыре утра и сел за работу. Написал в Волгоград и Ижевск, разослал, вставив свою подпись, открытое письмо против Жириновского «ИНВАЛИДУ СОВЕСТИ НЕ МЕСТО ВО ВЛАСТИ!».
Вчера ночью, опять во время бессонницы, рылся в одном из компакт-дисков «Библиотека Мошкова». Искал про социальную безопасность детей и подростков. Ничего такого не нашёл.
Михаил Кордонский откликнулся на открытое письмо недоумённым пожатием плеч: стоит ли достойным людям принимать всерьёз выходки общеизвестного хама и комика? Вчера Апраушев тоже назвал Жириновского «клоуном», но идею открытого письма – протеста против его публичной выходки – горячо одобрил. А Михаилу я ответил так:
«Всё, о чём ты пишешь в связи с открытым письмом, интересно, забавно, авторами письма наверняка учитывается. Я не автор письма, мне просто прислал его помощник Смолина Владимир Лазуткин, со следующим вступлением:
««Дорогой Саша!
«На прошлой неделе Жириновский в прямом эфире ВГТРК заявил, что Смолина специально посылают на теледебаты, чтобы вызвать у избирателей жалость.
«Это бы еще можно было оставить без последствий, если бы речь шла только об отдельной личности, но многие инвалиды, смотревшие или слушавшие дебаты, считают, что Жириновский попытался унизить всех инвалидов.
«В результате появилось следующее открытое письмо. Если ты согласен его подписать, сообщи об этом, пожалуйста. Текст письма ниже".
«Я сообщил о своём согласии, а так же готовности разослать письмо по своей адресной книге. Свою подпись, рассылая текст открытого письма, вставил сам, на соответствующее алфавитное место.
«Может быть, Жириновский как раз и рассчитывает на то, что ему, как шуту гороховому, всё сойдёт.
«Во всяком случае, не присоединиться к протесту я не мог. Цену Жириновскому все знают, но протест - политическая акция, адресованная, конечно же, не Жириновскому. Дурак подставился, его решили поймать за язык - чтобы другим, более серьёзным деятелям яйца прищемить…
«Давид Израилевич Дубровский как философ стоил ничуть не больше, чем Жириновский - как государственный деятель. Но Ильенков не брезговал вступать с ним в полемику, потому что Дубровский выбалтывал в очень наглядной форме то, что другие, похитрее, исповедовали и проповедовали завуалированно. Образцово-показательная порка Дубровского поэтому очень даже имела смысл.
««Откровенно рассуждал, простовато рассуждал епископ Беркли!» , - писал Ленин во вступлении в "Материализм и эмпириокритицизм". А в одном из писем, кажется, Горькому, недоумевавшему, почему Ленин так беспощаден к Богданову и прочим «эмпириокритикам», Ленин объяснял: Богданов излагает махизм очень ясно, что облегчает задачу полемики и опровержения махизма.
«В общем, свекровь кошку бьёт - невестке повестку даёт…
««Дать повестку» практически-политически очень даже стоит.
«Одновременно с твоим письмом я получил и другую реакцию, где «повестка» горячо поддержана - председателем одной из ассоциаций родителей детей-инвалидов.
«Не в Жириновском дело, а в «повестке» всем проводникам политики государственной дискриминации инвалидов».
Пытался найти для Олега через поисковую систему яндекса информацию о социальной безопасности детей и подростков. Нашёл девять ссылок с отрывками из текстов. Написал Олегу письмо, в которое всё это вставил, и прокомментировал. Но отправить письмо фатально не удаётся – какая-то «неопознанная ошибка» мешает. На приём почта работает нормально, а на отправку – никак. Весь вечер мучаемся с Олегом. Он попробовал научить меня отправлять письма прямо с браузера, но ничего не вышло – надо подключить какие-то java-скрипты. А как это сделать, непонятно. До этой неприятности удалось отправить, включая рассылки-пересылки, 12 писем.
Немного встревожился: от Ольги Чирковой из Ижевска пришло удивление, почему мы поменяли билет. Я же ей написал об этом, а она ссылается на телефонный разговор с Олегом. Полное впечатление, что моего письма не получила, или не углядела в почте… И Нафиса ей о своей просьбе отложить мой отъезд из Ижевска ничего не сказала… Я написал Ольге Чирковой просьбу созвониться с Нафисой, но не тут-то было – отправить!
Тьфу!.. Ларчик просто открывался. Я рассылкой открытого письма забил папку «Отправленные», и прочей текущей почтой, вот отправка и перестала работать. Та самая «неопознанная ошибка», на которую сетовала почтовая программа. Стёр пересылки, разогнал нужные письма по архивным папкам, полностью очистив папку «Отправленные» - и отправка заработала. Отправил и письмо Олегу про социальную безопасность, и в Ижевск просьбу позвонить Нафисе.
12 декабря.
Рано утром 10 декабря возникли стихи:
Что же, пора, наверное,
Стряхивать пыль с ушей.
Горе моё безмерное –
Лютый коварный змей,
Что сторожит под лестницей,
И – пережалил всех.
Трупы внизу – поленницей.
Мерзкий змеиный смех:
Кто бы ни корчил гения,
Труп Клеопатры – факт.
Всё-таки жанр – трагедия.
Вот и последний акт…
Я разослал эти стихи по друзьям – и получил много тревожных откликов. «Такие стихи не бывают просто так», - заметила Елена Львовна Гончарова. Это почувствовали и остальные, и спрашивали, что случилось.
Я ответил рассылочным письмом по тем адресам, с которых пришло беспокойство.
«Дорогие друзья!
«Простите, что всполошил своим последним стихотворением.
«Да, есть непосредственный повод, и не один. Один из - приснившийся кошмар, в котором какой-то целеустремлённый гад действительно пережалил всех, кто оказался на тот момент в сновидческом сумраке. Меня в том числе. Кошмары со змеями снятся мне всю жизнь, но до сих пор я успевал проснуться раньше развязки.
«Потом кошмар повторился, с участием уже пяти (примерно) целеустремлённых гадов. (Вообще-то я недавно прочитал по Брайлю две книги о Клеопатре... Тоже могло сказаться.)
«Разумеется, кошмары не просто так, а на общем фоне тягостных размышлений о нарастающем одиночестве: почти вся обращённая ко мне любовь сосредоточена в виртуальном пространстве, а непосредственно отсутствует та самая "антиэкстремальная коалиция", о которой я писал в своих работах последних десяти с лишним лет, - то есть Олега некому подменить, когда у него учебный аврал и пожар (всё-таки дневное отделение, скоро экзамены, да ещё надо досдавать предметы, которых не было в предыдущем ВУЗе). Однако создание этой "коалиции" прямо сейчас - дополнительная нагрузка на того же Олега... Ведь пока заработает механизм прямых контактов, Олег - единственный посредник.
«Прямо сейчас у меня аврал. Пришедший с факультета Олег сообщил, что звонил зав. лабораторией, просил не позднее завтрашнего вечера текст объёмом в печатный лист - 40 тысяч знаков. Так что день и ночь - сутки прочь: крепкий чай и сон в рассрочку.
«Ваш ёжик. 10 декабря 2007.
«PS. Не могу отправить письмо - почта второй вечер не работает на отправку, только на приём сообщений. Олег предложил сделать ящик на другом сервере, я согласился, но пока второго ящика нет... Приходится ждать, пока отправка заработает здесь».
Моя догадка, что всё дело в переполненной папке «Отправленные», не подтвердилась: я за этим теперь следил, папка была пустая, и всё равно отправить рассылочное письмо удалось только после полуночи. Олег посмотрел сообщение сервера об ошибке и удивился: «полная чушь, исчерпан какой-то лимит на отправку. И если так, как ни бейся, письмо не уйдёт, пока не пробьёт двенадцать часов». С этим безобразием я встречался много раз и раньше. Олег объяснил, что так на яндексе и некоторых других серверах борются со спамом. Потому и предложил другой сервер – gmail.com. Там таких ограничений, как он слышал, нет.
На следующий день у нас почта вообще перестала работать – придя с факультета, Олег сказал, что надо платить за выделенку. Сходили, сняли деньги с карточки, заплатили. К вечеру Олег наладил новый ящик – ejik.rass@gmail.com. Сделал так, чтобы поступающая почта сваливалась в папку «Входящие» независимо от того, на какой ящик поступила, а различать ящики надо только при отправке – выбирать, откуда отправлять. По идее Олега, новый ящик для рассылок и писем с большим количеством копий, а яндекс остаётся для остальных писем, не копируемых или с малым числом копий. А приём – автоматически сразу с обоих ящиков, куда бы ни пришёл ответ.
До сегодняшнего утра авралил. Ещё со студенческих лет усвоил, что если спать хочется, насиловать себя нет смысла – всё равно умственная работа невозможна. Лучше поспать часок, а потом вынырнуть из сна и заставить себя встать, поработать на относительно отдохнувшую голову, а как снова начнёшь валиться со стула – снова немного поспать… Это я и имел в виду под «сном в рассрочку».
Надёргал извлечений из «Совместной педагогики», дополнил рассказом об опыте обучения четвёрки слепоглухих студентов. И рано утром сегодня – а надо было вечером вчера – отправил скорбные труды. По нескольким адресам.
Тем временем в папку «Входящие» валились письма, реакцию на которые я откладывал, пока не выполнил задание В.К.Зарецкого. Отослав получившийся текст (не уверен, что именно то, что от меня ждали), начал отвечать на письма.
Юля Шадрина спрашивала, какие отрывки из «Совместной педагогики» опубликовать в сетевом еженедельнике «Колесо познаний». Читатели попросили рассказать о воспитании слепоглухих детей, я ответил, что вообще-то у меня есть об этом готовые тексты, можно взять кое-что из «Совместной педагогики». Вот Юля и просила меня сделать этот экстракт. И прислала комментарий одной студентки с проблемами зрения, первокурсницы МГППУ, на опубликованную в «Колесе познаний» с продолжением мою книжку «Как причёсывать Ёжика». Студентка эта была и на встрече 20 ноября, которая произвела на неё негативное впечатление, книжка – тоже. Критикует меня с позиций, которые я ещё в мои собственные студенческие годы назвал «Ложным героизмом». Она не просто не поняла, а НЕ ЗАХОТЕЛА меня понять, поэтому я решил не отвечать ей. Или ответить косвенно – новыми публикациями, учитывающими её наскок. Вот хотя бы извлечениями из «Совместной педагогики».
Сегодня двадцать шестая годовщина смерти моего отца. Выпил запрещённого мне врачами кагора – помянул отца. К запретам врачей я отношусь так же, как грузин из одного советского политического анекдота.
Грузин вступает в Партию. Его спрашивают, откажется ли он, ради великого дела Партии, от курения? Да, откажется. А от выпивки? И от выпивки. А от женщин? И от женщин. А ради великого дела Партии жизнь отдаст? «А на что она мне такая? Берите!»
Вот так и с запретами врачей: если их соблюдать уж слишком ретиво, жизнь будет такая, что – берите, кто хотите, а мне даром не нужна.
На самом деле главное – не фанатизм в соблюдении предписаний и запретов, а – по возможности – душевный комфорт. Сейчас я как-то особенно отчётливо это чувствую: стоит испортиться настроению – и сразу начинаются всякие телесные недомогания, а с хорошим настроением выпрямляешься в душе, и можно соблюдать диету не очень строго – не страшно.
14 декабря.
Работаю над извлечениями из «Совместной педагогики» для «Колеса познаний». Про ситуацию слепоглухоты, её социальные последствия для развития-саморазвития детей, про закон совместно-разделённой дозированной деятельности. Книгу пора осовременивать – местами очень хочется её поисправлять.
В.К.Зарецкий поблагодарил за подготовленный по его заданию материал. За оперативность поблагодарил тоже, но несмотря на то, что я всё сделал максимально оперативно, с материалом всё равно опоздал – слишком уж поздно получил задание. Так что это уходит в «задел на будущее». Ну и ладно, можно будет вернуться и поработать над анализом опыта обучения четвёрки более спокойно.
Из Пи РАО просят план на будущий год. И зовут на заседание, где будут обсуждаться две кандидатские диссертации аспиранток Н.Л.Карповой из Самары.
С факультета психологического консультирования прислали электронные версии психотерапевтического журнала. Архив и юбилейный номер в формате pdf. Олег взялся этот формат перевести в другой, доступный для меня.
Олег сегодня ездил в центр Москвы, купил мне новые брайлевские часы, отправил деньги в издательство «Чтение» - предоплата заказанных мною на будущий год брайлевских изданий. Ещё встречался с одним нашим общим другом, но об этой встрече я не знал, и очень нервничал, почему Олега так долго нет. Даже побеспокоил соседку, попросил связаться с Олегом по мобильнику, но только начал диктовать номер, как сынок появился. Он посылал мне эсэмэску, что задержится, однако из трёх посланных им эсэмэсок две пришли только поздно вечером. Что за идиотская связь? Почему так неоперативно? Я весь день сидел за компьютером, время от времени проверяя почту и уже теряя контроль над своими эмоциями, а с ним – способность вникать в текст, над которым работал. Если бы сообщения Олега доходили быстро, я бы не волновался.
На курсах переводчиков и сопровождающих слепоглухих мне говорили в ноябре, что можно подключить к компьютеру мобильный телефон и с помощью особой программы обмениваться эсэмэсками так же, как это происходит между мобильниками напрямую. Я бы купил себе мобильник специально для этого, смог бы посылать эсэмэски не только Олегу, но и кому угодно, и оперативно получать ответ. Вот бы и сделать…
Очень мало бываю на воздухе. Олег занят, устаёт, да и сам вроде приболел… А у меня именно от недостатка воздуха назревает, кажется, простуда.
Надо, чтобы кто-то хоть в чём-то подменял Олега. Если бы получилось подключить мобильник к компьютеру и оперативно обмениваться эсэмэсками с моими друзьями, то я теоретически мог бы договариваться о встречах для решения каких-то текущих проблем. Очень жаль, что Москва такая большая, и до меня долго добираться. А тут, в моём микрорайоне, обратиться не к кому.
15 декабря.
Сегодня с утра занимался записями в декабрьский отчёт и почтой, в том числе отправил в питерское издательство «Чтение» сделанный Олегом скан квитанции почтового перевода – предоплата заказанной на будущий год литературы.
Потом прилёг отдохнуть, а когда проснулся – в доме субботник: Ольга Валерьевна хлопочет. Они с Олегом договорились накануне, но Олег мне ничего не сказал, на что я посетовал – о любых визитёрах лучше предупреждать.
Пока они субботничали, я дочитал и отправил в «Колесо познаний» извлечения из «Совместной педагогики» про социальные последствия слепоглухоты и закон совместно-разделённого дозированного действия. После этого сказал Олегу, что хотел бы выйти на улицу – со среды не был, мозги плавятся. Они с ОВ скоро закончили свой субботник, и мы вышли.
Ходили далеко, даже через лесопарк немного. На прогулке Олег удосужился мне сообщить, что 28 декабря я должен принимать зачёт по совместной педагогике на факультете социальной психологии. Я спросил его, в какой форме лучше провести зачёт.
«Оригинально, - удивился он, - профессор у студента спрашивает…»
«Почему бы и нет?»
«Лучше бы зачёта не было…»
«Ну, это не зависит ни от профессора, ни от студентов. А вот форма зачёта от профессора зависит. Так что я был бы благодарен за подсказку».
Борис Михайлович вчера сообщил, что мой лечащий врач ждёт звонка Олежки попозже вечером, часов в одиннадцать. Он так и позвонил – Екатерина Геннадьевна уже спала. В большинстве случаев Олегу трудно заставить себя позвонить – чего-то комплексует. Но мне нужен поддерживающий курс лечения перед Ижевском. Надо, ничего не поделаешь, дозваниваться…
26 декабря.
Аврал, а потом болезнь.
16 декабря Олег перед выходом со мной на прогулку дозвонился до лечащего врача из 55 больницы, Екатерины Геннадьевны Щербаковой. Сразу купили все назначенные лекарства. С 17 декабря я начал принимать таблетки, а уколы отложили на неделю – может, и зря…
17 декабря соцработница получила мою новую Карточку Москвича.
18 декабря ездили на заседание лаборатории Зарецкого. Отчёты, планы… Родительский всеобуч: тема моей лекции – «Интеграция и её возможные последствия». Где-то в феврале. Индивидуальные планы – исходя из общего плана лаборатории.
До 21 декабря читал авторефераты двух кандидатских диссертаций, которые предстояло обсуждать на заседании группы Натальи Львовны Карповой. Авторефераты двух её аспиранток из Самары.
По просьбе Геннадия Васильевича Лобастова отправил Валентину Ивановичу Толстыху две статьи для книги о творчестве Ильенкова: «Об ильенковском понимании проблемы таланта» и «Чувство истины». Отправил – и ни слуху, ни духу. Дошло – не дошло, принято – не принято… Хотя Лобастов, кроме электронного адреса секретарши Толстыха, прислал номер телефона (видимо, рабочий), просить Олега позвонить по этому номеру не стал: у мальчика сессия, и вообще он стесняется первым звонить незнакомым людям, очень раздражается, нервничает. На мне эти его эмоции тоже отражаются не лучшим образом. Другое дело, когда надо не самому звонить, а отвечать на звонок – уже налажен контакт, и дальше проблем не возникает. Например, с телесъёмками – тележурналисты обычно звонят первыми…
21 декабря утром вымучил план научно-исследовательской работы на 2008 год, для лаборатории Натальи Львовны Карповой. Были с Олегом на обсуждении диссертаций в этой лаборатории. Оба ужасно устали. С этой усталости началась моя болезнь.
В ночь с 21 на 22 декабря я заболел – простыл. Подавить насморк в зародыше оказалось нечем. Лекарства купили, конечно, только днём, ближе к вечеру.
22 декабря привезли окна – стеклопакеты. Те, которыми наградил меня к международному дню инвалидов департамент социальной защиты правительства Москвы. (Об этом в предыдущем отчёте.)
23 декабря установили стеклопакеты. Я всё это время отлёживался.
24 декабря заболела поясница – явное обострение грыж. Подошёл к компьютеру только затем, чтобы разослать сообщение о своей болезни. Олег начал мне делать уколы, которые, видимо, надо было начать неделю назад, не дожидаясь обострения. Но кто знал…
С принятой почтой пришёл материал Екатерины Зотовой обо мне, а так же вопрос из интернет-еженедельника «Колесо познаний» ко мне как психологу-консультанту. Но для выполнения этой работы надо сидеть за компьютером долго, а мне больно. Вот и ограничился рассылкой информации, что заболел. Потом снова на два дня отключился.
Сегодня нашёл в себе силы для этой вот записи, и пришёл ещё один вопрос ко мне как консультанту из «Колеса познаний», а так же сообщение из питера – из издательско-полиграфического объединения ВОС «Чтение» - о замене их электронных адресов. Это издательство выпускает литературу только по Брайлю, я каждый год оформляю предварительную заявку и оплачиваю на год вперёд. Я запаниковал, что моя заявка на будущий год и скан квитанции о предоплате не получены, и срочно отправил эти ранее посланные на старый адрес письма по трём новым адресам – для заказов, в бухгалтерию и системному инженеру, ведающему всем интернетом издательства, Владимиру Николаевичу Киселёву, с которым был связан и раньше.
28 декабря.
Вчера Олежки не было до позднего вечера – сдавал зачёты. Ещё осталось на завтра и (иностранный язык) на после экзаменов. А завтра у него – зачёт по истории формирования социально-педагогической мысли. Я бы с удовольствием почитал что-нибудь об этом – философия олежкиной специальности. Судя по названию, во всяком случае. Иметь бы на эту тему хоть какие-то материалы – я бы мальчика всесторонне проконсультировал, только бы он позволил…
Киселёв успокоил, что моя заявка и квитанция на предоплату и сами деньги – предоплата – уже получены. Там, в общем, не так много – если учесть, что на год вперёд: за периодику и книги 1380 рублей, и ещё тысяча за юбилейный диск с компьютерным набором всех изданий за десять с половиной лет. Часть из них я, конечно, заказывал и получил раньше, но я жадный… Захотел иметь все. Там немало и очень нужных мне словарей, из которых до меня не все дошли. И очень интересующие меня школьные учебники по истории – чем морочат нынешнюю молодёжь? Эти учебники всегда были именно прежде всего способом морочить голову, пудрить мозги, вешать лапшу на юные нежные уши… Более идеологизированного предмета, кажется, не существует. Разве что Закон Божий, если из факультативного станет обязательным…
Поздравил Бориса Михайловича с днём рождения, который сегодня, а я – заранее. Отправил вчера не поздно вечером, и после уколов (которые Олежка делает на ночь) и лежания на колючках уже получил благодарный ответ. Борис Михайлвоич сообщил, что запустил-таки через наших общих знакомых в госдуме механизм трудоустройства моего брата и его жены. Хорошо бы что-нибудь из этого вышло, а то душит тоска… Сам я просить помощи не решился – слишком больно и слишком безнадёжно-пессимистически на это смотрю. Но вдруг, не так всё безнадёжно… Два психических (дебильность) инвалида второй группы желают работать только вместе, предъявляют этому недоброму миру ультиматум - чтобы он их предначертания удовлетворил. С работы в разных местах оба уволились одновременно, в сентябре. С тех пор сидят на шее у мамаши (для брата тёщи) – пенсионерки. И на своих копеечных пенсиях. Тупик. Трудоустройство если и не решит проблему (она вряд ли полностью разрешима), то ослабит её остроту. Мне было бы немного спокойнее.
Сегодня мастер доделывал наши наградные стеклопакеты. А я должен был вечером принимать зачёт по своему спецкурсу на факультете специальной психологии. Ну, удалось разрулиться, везде успели. Дорога, к счастью, лёгкая: до маршрутки рядом – остановка у соседнего дома, высаживает у входа в метро, университет от метро тоже близко. Приехали заранее, мне надо было посоветоваться с Татьяной Александровной Басиловой, как принимать зачёт. Раньше-то принимал по электронной почте. А с Олежкой можно и напрямую. Распечатали вопросы, Олег их нарезал – всё «как у белых людей». Сперва с автоматчиками разобрался, а остальные – пропустившие мои лекции полностью – выбирали, на какие вопросы мне отвечать (вернее, по каким вопросам дискутировать со мной, потому что они все нарочито провокационные, нацеленные на обоснование не моих лекционных тезисов, а антитезисов, которые я в тексте лекций опровергаю – но балбесы-то лекций не слушали и не читали). В общем, весело вышло, большинство ребят отвергало посреднические переводческие услуги Олега, сами дактилировали. Это несколько затянуло процедуру, зато приятно и им, и мне.
Какая-то студентка – из немногих, которые предпочли услуги Олега, - выбрала коварный вопрос о совместимости-несовместимости человечности с ненадёжностью, безответственностью. В тексте-то я настаиваю на несовместимости, а она пыталась доказать, сбитая с толку провокационной формулировкой вопроса, что можно обещать помощь из вежливости, тут же забывая свои обещания, И ПРИ ЭТОМ ОСТАВАТЬСЯ ЧЕЛОВЕЧНЫМ. Когда почувствовала, что несёт дичь, стала спасаться за счёт тезиса о том, что безответственные обещалкины могут раскаяться, исправиться, и вообще им надо «давать шанс» исправиться и загладить вину. Я, конечно, поставил ей зачёт, - оценивается у меня не степень совпадения формулировок студентов с моими, а попытка самостоятельно думать, даже если моя позиция отвергается. Но сказал, что тем, кто меня подвёл, я не решился бы давать «второго шанса». Себе дороже. И поведение их считаю несовместимым с человечностью. Человечнее было бы сразу отказать, а не морочить мне голову. Тем, кто отказывает, я готов предоставить шанс – попросить о помощи снова и снова. Но кто обнадёживает, а потом не помнит о внушённых надежждах – откуда мне взять для них шанс, раз они меня самого лишили шанса если не выжить, то доверять людям? А иногда речь может идти о шансе именно выжить. Тогда тем более, инвалид не выжил, как же он предоставит шанс искупить вину? Ему, не выжившему, уже ничего ни от кого не нужно…
Часть этой аргументации я высказал, а часть проглотил – и жевал мысленно всю обратную дорогу домой. Любимая мозоль, ничего не поделаешь. Девчонка, уже получив зачёт, на прощание сказала, что у нас, мол, разное понимание человечности. Это я тоже потом «жевал», мысленно возражая, что у неё никакого понимания на самом деле нет, а есть расплывчатое розовенькое представление, абстрактное, и чтобы дорасти до понимания, эту розовую абстракцию жизнь должна уточнить, конкретизировать. Но это очень больно, и не каждый подобную конкретизацию выдерживает. Многие ломаются, меняя розовую абстракцию на чёрную, а действительного положения вещей так и не понимая.
Ну, я проглотил «разное понимание» - промолчал, а то конца не было бы дискуссии… А я всё же болен, и мы с Олегом спешили домой. Уж мой-то мальчик знает, что мне лучше сразу отказать, чем ложно что бы то ни было обещать – трудно обидеть меня чем-то сильнее, чем ложным обещанием «из вежливости», дабы отвязаться. Я – за человечную жёсткость. Жёстко, зато ясно, и не увязнешь в мягоньких липученьких соплях. Девчонка сказала, что человечность – это сочувствие, а я так и отрезал: то есть размазывание соплей. (На самом деле я ничего не имею против сочувствия, но сводить человечносать исключительно к нему – возводить сочувствие в ранг сущностного, главного признака человечности, - значит размазывать сопли.)
В любом случае, очень полезный спор. Надо будет на следующем спецкурсе сделать эту тему центральной. А то много таких: понаобещают с три короба, сами напросятся – рассчитывайте на нас, а потом – ах, простите-извините, «ОБСТОЯТЕЛЬСТВА», ДАЙТЕ ЕЩЁ ШАНС! Не из колумбария ли порой предоставлять его?!
29 декабря.
Мне подружка Олега из Белгорода, с которой он познакомился раньше в горах, эколог по профессии, нашла в интернете всю трилогию Сергея Лукьяненко – про «дозоры»: ночной, дневной и сумеречный. Ночной читал в одном из периодических брайлевских изданий, Дневной – нашёл на компакт-диске какой-то сокращённый вариант в соавторстве, а на Сумеречный до сих пор только облизывался… Ужо почитаю – позволили бы мои бесчисленные обязательства и позвоночник…
Я как раз копировал трилогию к себе на жёсткий диск, когда пришёл брат. Подарил мне к Новому Году фаянсовую кружку и деда мороза. Несмотря на адскую боль в пояснице, я с братом сползал в ближайший обувной магазин, купил ему зимние сапоги – у него в день моего отъезда в Ижевск, 10 января, день рождения. Обещал ему, что в поезде выпью за его здоровье сухого вина.
К удивлению, приходил один, без жены. Которая болеет. Ну, с его женой у меня контакта нет, ни дактильно, ни по ладони, так что вдвоём с братом оно и свободней.
С утра до вечера ношу колючие пояса, чтобы снять радикулит. Ещё и поэтому больно ходить. Колючки пристроил к основанию позвоночного столба.
Второй день получаю поздравления с Новым годом. Сегодня пришло от Ирины Сергеевны Маловичко. Эта мудрейшая моя другиня из Волгограда делает самый благоприятный прогноз на мой Новый год, исходя из того, что под одной со мной крышей чужих больше нет: будет много сюрпризов, скорее всего приятных, радостных, а не грустных. Пророчество уже начинает сбываться – вот поеду в Ижевск, есть хорошие перспективы и дальше.
Так как подолгу сидеть за компьютером больно, читаю лёжа брайлевскую периодику. Во втором выпуске «Детского чтения» - детская поэзия Корнея Ивановича Чуковского (оказывается, настоящие ФИО – Николай Васильевич Корнейчуков). Визжу от восторга, дрыгая больными ногами. Какая безудержная игровая стихия! Малышовый смех, топот, беготня, кутерьма…
31 декабря.
С поясницей всё хуже, за компьютером подолгу сидеть не могу. Если так будет продолжаться, придётсвя сдавать билеты в Ижевск и обратно. Надо срочно колоть и мазать что-то обезболивающее, но Олег не может дозвониться до врачей. Праздники…
Сынок купил турник, будет его прилаживать в прихожей. В кои-то веки я смогу висеть дома, не отрывая ноги от пола, чтобы не смастерить новую грыжу.
Нас с Олегом приглашают на лето на байкал – две руководимые одной семьёй организации: Северобайкальская Школа туристско-экологического образования и межрегиональная общественная организация "Большая Байкальская Тропа". Заманчивый новогодний сюрприз. На прямое (адресованное мне самому) пригласительное письмо я ответил, чтобы решали с Олегом. Предупредил, что болен, и назвал часть своих диагнозов. В ответ мне сообщили, что есть курорт, где можнро подлечить радикулит… Олега интересует возможность полазить по северо-байкальским горам. Я тем временем подлечился бы внизу. И хоть немного поплавал бы в Байкале… С детства мечтаю об этом. Так же как о том, чтобы искупаться в Волге. Ну, эта мечта сбылась в августе 2003 года.
Конечно, для меня главное – как и везде – пообщаться с подростками и младшими школьниками. Если школа, то, предполагаю, там именно такой народ. Значит, будет возможность поработать Детской Вешалкой, а лечение - попутно.
Поездом ехать, наверное, не меньше четыроёх суток, но в самолёте мне тяжело – утомляет многочасовое сидение, да и где там ближайший аэропорт… А поезд подвезёт поближе. Мне сейчас важно иметь возможность прилечь.
Вот, размечтался…
Сынок купил мне гель «Деприлиф» - с ментолом и ибупрофеном. Я намазал особенно мешающие места – и ощутил прилив холода и отлив боли. Ненадолго, конечно, но всё же впервые за неделю вздохнул с облегчением.
Позавчера брат забрал искусственную ёлку, украшения и гирлянду. Я сказал Олегу, что с детства одним из главных признаков праздника была для меня иллюминация, в том числе в Новый год – лампочки на ёлке. Если ёлка не горела, Нового года как праздника не было.
Сынок сегодня повесил на моё окно ёлочную гирлянду, да так разместил, что получился настоящий СВЕТОПАД. Спустил лампочки вдоль штор. Светящиеся струйки. Моего гаснущего светоощущения вполне хватает для такого счастья, и на душе сразу стало празднично.
Ещё купили еловые ветки. Три, в том числе одну в мою комнату. Я никак не мог понять, чем это вдруг так сильно запахло… И понял, только узнав про еловый лапник.