Александр Суворов



КОМПЛЕКС

Помещения, в которых располагается нынешний
Сергиево-Посадский Реабилитационный Центр слепоглухих, я с
детства привык называть "комплексом". Нас тогда в Загорском
детском доме для слепоглухонемых детей было около пятидесяти
человек воспитанников, детдом существовал недавно, и вопрос
о новых, более просторных зданиях встал практически сразу по
открытии детдома. Взрослые рассказывали нам о том, как
продвигается "комплекс" по разным инстанциям. В Москве
старшим из нас показывали сделанные архитекторами объёмные
макеты будущего "комплекса"...
Харьковскую школу-клинику для слепоглухонемых детей
открыли в здании Харьковской школы для слепых в 1923 году.
Было там всего восемь воспитанников. Среди них - Ольга
Ивановна Скороходова, ставшая кандидатом педагогических
наук, поэтом... Руководил школой профессор Иван Афанасьевич
Соколянский.
В годы Великой Отечественной Войны Соколянский переехал
в Москву и забрал туда же Скороходову. В
Научно-исследовательском институте Дефектологии Академии
педагогических наук СССР (ныне - институт коррекционной
педагогики Российской академии образования) Соколянский
организовал и возглавил лабораторию по изучению и обучению
слепоглухонемых детей. Скороходова стала сотрудником этой
лаборатории. Сейчас эта лаборатория носит имя Соколянского,
заведует ею кандидат педагогических наук Ирина Владимировна
Саломатина.
При лаборатории сразу же создали экспериментальную
группу слепоглухонемых детей. Ребятишек в ней становилось
всё больше, и остро встал вопрос об открытии специальной
школы. После смерти Соколянского в 1960 году лабораторию
возглавил его ученик, ставший впоследствии доктором
психологических наук, Александр Иванович Мещеряков. Ему-то
вместе со Скороходовой и выпало хлопотать об открытии школы.
В Министерстве просвещения говорят, что школу бы
открыли, но речь ведь идёт о тяжёлых инвалидах, обращайтесь
в Министерство социального обеспечения. А те шлют письмо,
что могут открыть дом-интернат для таких детей, но поскольку
речь идёт об их обучении - обращайтесь в минпрос. Эта
Бюрократическая карусель крутилась бы, наверное, до сих пор,
если бы не...
Ещё учась в Харькове, Скороходова вела переписку с
Алексеем Максимовичем Горьким. Именно Горький назвал
обучение слепоглухонемых детей "экспериментальной
философией". Состояла Ольга Ивановна в переписке и с
некоторыми членами Советского правительства. И обратилась за
помощью в решении вопроса о школе для слепоглухонемых детей
к Клименту Ефремовичу Ворошилову, который в начале
шестидесятых годов двадцатого века возглавлял Верховный
Совет СССР. Ворошилов доложил о письме Скороходовой Никите
Сергеевичу Хрущёву... И, как мне рассказывали свидетели тех
событий, Хрущёв распорядился:
- Открыть в двадцать четыре часа!
Не так быстро, конечно, однако в октябре 1963 года
Загорский детский дом для слепоглухонемых детей принял
первых воспитанников. (Сергиев Посад при Советской власти
назывался Загорском.) Здание было рассчитано на пятьдесят
человек, располагалось в центре города, на небольшом холме
на углу Проспекта Красной Армии и Рыбной улицы. Как раз
напротив нынешнего ресторана "Золотое кольцо" и музея
истории русской игрушки. В Лавру мы ходили пешком, на
прогулку... Мне это здание до сих пор часто снится...
Загорское учреждение было единственным на всю страну. В
лабораторию имени Соколянского обращались родители всё новых
и новых слепоглухонемых детишек. В итоге детдом быстро
переполнился, на приём туда возникла очередь. Потому-то
почти сразу и встал вопрос о строительстве новых, более
просторных помещений.
Строительство не начиналось очень долго, так что
площадку под него то давали, то отбирали... Проект
переделывали, удешевляли, вместо четырехсот мест решили
строить на двести мест... Две очереди - сначала для детей
(сто мест), а потом для взрослых слепоглухих (тоже сто
мест).
После резких публикаций в центральной печати, особенно
в "Комсомольской Правде", наш комплекс был объявлен
Всесоюзной комсомольской стройкой. Наверное, одной из
последних таких строек... И, наконец, строительство
закипело. К сентябрю 1990 года первая очередь Комплекса была
готова принять детей. Когда я приехал на открытие Комплекса,
ребята при встрече со мной только разводили руками:
- Длинная школа!
Да уж, коридоры там... Я очень не сразу научился в этих
просторах ориентироваться. (В старом здании, насколько знаю,
сейчас располагается местный отдел Социальной защиты.)
Вторая очередь Комплекса тоже превратилась в
долгострой. Общежитие для взрослых заселили только в 2002
году (если не ошибаюсь). Я последний раз гостил в Центре в
феврале 2003 года. Производственный корпус для взрослых ещё
не был сдан в эксплуатацию.
Процветание Загорского детдома в первом ещё здании
связано с деятельностью Альвина Валентиновича Апраушева,
который был директором с 1968 по 1986 годы. Альвин
Валентинович - ученик Мещерякова.
Сначала детдом был, конечно, экспериментальным
учреждением. Каждый воспитанник учился по индивидуальной
программе. В учебной группе было по три, редко по четыре
ученика. Можно было по разным предметам учиться в разных
классах. Например, по истории и литературе - в десятом
классе, по русскому языку, химии, географии, биологии - в
восьмом, по алгебре, геометрии, физике - в седьмом... Самые
разные сочетания. Отметок нам тогда не ставили, разве что за
контрольные раз в год. Каждый учился как мог - в своём
темпе.
Когда подросли ребята с более чем скромными успехами в
учёбе, из них создали трудовые группы: они не столько
учатся, сколько работают в мастерских. В учебных группах -
наоборот, упор на учёбу. Дошкольные и учебные группы - по
три человека, трудовые - по шесть. Такая вот система
сложилась.
Апраушев защитил кандидатскую диссертацию по
техническим средствам для обучения слепоглухонемых детей.
Уже в шестидесятые годы у нас были элементы компьютерной (по
существу) техники. Для общения сразу с группой слепоглухих
создали телетактор - устройство с брайлевским дисплеем,
включающим двадцать четыре шеститочия. В первых моделях не
было дисплея-строки, а только одно шеститочие на каждого
слепоглухого. Знаки в дисплеях-строчках набирались и
сбрасывались так же, как сейчас в специальных брайлевских
компьютерных дисплеях для слепых. Ёлки-палки, ничего
подобного на Западе в то время не было, вместо дисплеев я
видел (в 1980 году в Ганновере, ФРГ) устройства с ползущей
из них бумажной лентой, на которой печатали текст... Если бы
не наша технологическая, а главное, политическая отсталость,
мы, пожалуй, могли бы стать пионерами в области брайлевских
дисплеев для обычных персональных компьютеров. Техническое
оснащение Загорского детского дома развивалось в эту
сторону.
У нас была обучающая машина "Одема", с примитивным, но
уже программированием, и программировали мы сами.
У каждого старшеклассника была персональная пишущая
машинка - брайлевская и зрячая. Лично для меня навыки
печатания на обычной машинке оказались поистине
судьбоносными. Это обеспечило мне максимально возможную
самостоятельность литературного и научного творчества - я
всегда сам перепечатывал свои брайлевские тексты по-зрячему.
Так что за зрячую машинопись я благодарен Апраушеву особо. В
1995 году виртуозное владение зрячей машинописью очень
помогло мне освоить компьютер с брайлевской приставкой (в
республиканском центре компьютерных технологий ВОС).
При старом здании детдома Апраушев создал довольно
разнообразное хозяйство: огород, сад, кролики, куры, индюки,
даже овцы и один козлёнок. Когда я подбросил Апраушеву в
директорский кабинет сочинённую мною эпиграмму - из-за
какой-то ерунды поссорились, - директор, прочитав эпиграмму
в свой адрес, подошёл ко мне и спросил:
- Ты видел нашего козла?
- Да.
- Он брал у меня пищу из рук, а сегодня взял да боднул.
Я, что называется, сгорел со стыда, ощутив себя тем
самым козлом...
Были у нас тогда и собаки-проводники - сначала Тайга,
потом Огонёк. Я часто, заходя в кабинет директора,
обнаруживал собак у него под стулом. Самого директора в
кабинете застать было не просто - где-то вечно бегал по
хозяйству. А лежащих у него под стулом собак я прозвал
"заместителями директора". У директорского письменного стола
не сам, так зам... Я не всегда успевал увернуться от
облизывания этими "замами" своего носа...
Сейчас директор реабилитационного центра (кстати адрес:
141300, Сергиев-Посад, улица Пограничная, дом 20) - Галина
Константиновна Епифанова. Она работает в детдоме где-то с
семидесятых годов, прошла путь от рядового учителя до
директора. Долгое время занимала должность завуча. Мы с
Галиной Константиновной в дружеских отношениях уже более
двадцати лет.
Кстати, нашим педагогам рекомендуется носить самые
простые причёски. Одной моднице нечаянно от меня здорово
досталось. Я хотел потрепать по головке мальчика, но тот
вовремя уклонился от моей ласки, и рука моя запуталась в
чём-то воздушном, непонятном... А случилась эта катастрофа
аккурат на автобусной остановке... Бедная Елена Алексеевна
только и могла жалобно воскликнуть:
- Ну, Саша!..
Сколько трудов и пива она потратила, чтобы возвести у
себя на голове сложное архитектурное произведение - "башню",
а я, такой-сякой... Уклонившийся от моей ласки, подставивший
под удар собственную учительницу, мальчишка корчился от
смеха рядом. (Он немного видел.)
С этим мальчиком (одним из первых моих любимцев) у меня
связано ещё одно забавное и трогательное воспоминание. Мы
отпросились у Апраушева на первомайскую демонстрацию. Стояли
рядом с оркестрами. Я был со слуховым аппаратом и удивлялся,
что мальчик аппарат не надел. Спросил, почему.
- Я слушаю животом, - отвечает.
Да уж, вибрация от барабанов отдавалась именно в этом
необычном "органе слуха"...
Когда к власти пришли "демократы" (точнее,
дерьмократы), можно было опасаться, что уникальное
учреждение для слепоглухонемых детей не выдержит
хронического недофинансирования. Как в середине девяностых
годов говорили мне руководители Центра, даже по защищённым
статьям расходов - питание ребят, медикаменты, зарплата
персонала, - государство недоплачивало ежегодно почти
половину заложенных в бюджет средств. То, что Центр
существует до сих пор и в октябре 2003 года справил своё
сорокалетие - подлинный подвиг администрации Центра.
Администрация сумела найти спонсоров как в России, так и за
рубежом, которые помогли Центру выжить. Среди российских
спонсоров Центра - Троице-Сергиева лавра и Наина Иосифовна
Ельцина. Более десяти лет разносторонне помогают Центру
немцы. Помогают и американцы - знаменитая Перкинс-скул в
Бостоне, школа слепых, в которой более ста лет существует
отделение для слепоглухонемых детей. Мне говорили, что,
например, на американские деньги отремонтирована крыша в
столовой... Слуховыми аппаратами отчасти обеспечили ребят
тоже они.
Я многого не знаю. Бываю в Сергиевом Посаде редко -
тому много чисто объективных причин... Из-за этих причин я
не попал и на сорокалетие родной школы - просто не с кем
было приехать...
Но я счастлив, что Центр выжил, и не только выжил, а
продолжает уверенно развиваться и разрастаться. Живы
традиции времён Мещерякова и Апраушева, и они продолжают
обогащаться.
Желаю долгих лет и процветания моему родному Центру!
21 - 23 февраля 2004.


Автор - действительный член Международной академии
информатизации при ООН (с 11 октября 1999), почётный
международный доктор гуманитарных наук в Саскуаханском
университете в США (с 19 мая 1991), доктор психологических
наук (с 21 мая 1996), профессор Университета Российской
академии образования (с 1 октября 1999), кавалер почётной
золотой медали имени Льва Толстого (с 1 июня 1997), кавалер
памятной медали, посвящённой международному году
добровольцев, учреждённому Генеральной Ассамблеей ООН (с 5
декабря 2002), лауреат Всероссийского конкурса "Добрая
дюжина" (с 7 января 1995), кавалер Почётного юбилейного (80
лет) знака Союза пионерских организаций - Федерации детских
организаций (с 29 марта 2002), научный руководитель
Регионального Детского ордена милосердия, Рыцарь
Свердловского областного Детского ордена милосердия (с 31
мая 1993). А самое главное - "Детская вешалка" (так прозвали
его сами дети).