Рубрика - социальная педагогика и социальная работа. Сведения об авторе (на отдельном листе) Фамилия, имя, отчество автора (полностью) Суворов Александр Васильевич Научная степень, ученое звание Доктор психологических наук Место работы, должность. Название организации приводится полностью - место работы автора в именительном падеже, страна, город (полностью, без сокращений), должность. Московский городской психолого-педагогический университет, Институт проблем интегративного (инклюзивного) образования, Лаборатория психолого-педагогических проблем Непрерывного образования детей и молодёжи С особенностями развития и инвалидностью, Ведущий научный сотрудник, Москва, Россия Адрес (для пересылки авторского экземпляра) с обязательным указанием почтового индекса. Москва, 129347, Палехская улица, дом 147, корпус 1, квартира 230. Гурову Олегу Игоревичу (на почту ходит он). Контактный телефон, e-mail Номер интернет-модема для обмена SMS: +79150991561 Номер мобильника гурова Олега Игоревича, ассистента: 8-926-210-44-29 (для голосовых звонков) e-mail: ASU▬ORO▬@↓ANDEX.RU Александр Васильевич Суворов ОШИБКИ СОПРОВОЖДЕНИЯ Автор на личном примере слепоглухого с опорными проблемами иллюстрирует такие фундаментальные психолого-педагогические принципы, как абсолютную необходимость понимать инвалида, приспосабливаться к его возможностям, учитывать его возможности и исходить из них, а не из своих страхов и "зрячеслышащих" поведенческих стереотипов, инвалиду навязываемых. Добросовестному, готовому учиться, социальному работнику и волонтёру эта статья может послужить богатым источником практических рекомендаций, которые можно применять не только в случае сопровождения инвалида, но и в других ситуациях. Эти ошибки не всегда осознают - иногда потому, что не хотят осознавать, и поэтому же их чрезвычайно трудно анализировать и объяснять, особенно когда закусивший удила сопровождающий пребывает в истерике. И кто его знает, что за фантазии у него в сознании - вместо честного, самокритичного осознания того, что происходит на самом деле. А на самом деле - нарушено оптимальное взаимодействие между сопровождающим и слепоглухим, и восстановить его не просто, тем более, что "оптимум" весьма индивидуален. И не только у слепоглухого, но и у сопровождающего, то есть нельзя найти оптимум взаимодействия раз и навсегда, один и тот же для всех. У меня этот оптимум с одним человеком - один, с другим - другой; с детьми - одно, со взрослыми - другое; с мужчиной - так, с женщиной - иначе, и смотря с какой женщиной, насколько тревожной... 1. Взаимодействие должно быть гибким. Некоторые сильно сковывают инициативу слепоглухого слишком жёстким способом взаимодействия, оставляющим слепоглухому недостаточно "степеней свободы". Это особенно важно как раз для тех слепоглухих, у которых "степеней свободы" и без того не густо, - например, как в моём случае, мучают постоянные головокружения, и вообще неважно с равновесием... Следовательно, мне приспособиться к сопровождающему намного сложнее, чем ему ко мне. Нельзя, сжав мои пальцы, перекидывать остальную руку себе через плечо. Я в таких случаях неизменно вырывался и кричал, что не мешок с картошкой. Я заметил, что слепых с нормальным слухом обычно водят, зажав кисть их руки локтем под мышкой. О препятствиях при этом предполагается предупреждать голосом. Может быть, со слышащими слепыми это и оптимально, но я никогда не разрешал так себя водить. Я не слышу, меня о препятствиях надо предупреждать как угодно, только не голосом. А когда рука под мышкой у сопровождающего, дактильный разговор на ходу невозможен. Да и он не решает проблемы: пока дактильно проговоришь, что-де впереди ступенька вверх или вниз, арык, глубокая лужа или яма... Мне рассказывала слепоглухая девушка, как педагогиня дактильно предупреждала её о ступеньках вверх до тех пор, пока девушка на этих ступеньках благополучно не растянулась. Разбила коленку... И когда сам подстраховываешься ориентировочной тростью, прижатая локтем к боку сопровождающего рука всё равно мешает, сковывает движения, стесняет их свободу. Так бы я попробовал обойти маленькую ямку, нащупанную наконечником трости, но зажавший мою руку сопровождающий не даёт отклониться от него на достаточное расстояние, чтобы эта чёртова ямка оказалась между нами. Но и контакт, когда взаимодействуют кисти рук сопровождаемого и сопровождающего, не всегда оптимален. Смотря как взаимодействуют. Далеко не каждому я могу позволить захват "ладонь в ладонь", как в одном моём четверостишии: Идём - ладонь - в ладонь. В твоей - горит - огонь. Мою - прожёг - насквозь... Стучит, как сердце - трость. 23 мая 2002 Такому контакту меня научил двенадцатилетний мальчик летом 1991 года. А я показал этот захват тому мальчику, тогда четырнадцатилетнему, которому и посвящены эти стихи. Но этот захват предполагает очень высокий уровень взаимо... даже не понимания, а - чувствования, что ли. Взаимодоверия, вот, видимо, всего точнее. Да и то мальчик, которому посвящены стихи и с которым мы так ходили больше всего, через несколько лет, подросши, стал жаловаться на утомительность этого захвата, - рука устаёт, болит в запястье, - и предпочитать другую сцепку, только пальцами. Без ладоней. А ладонь теперь "подключается", когда надо, например, помириться, и просто выразить свои добрые чувства через тот самый "огонь", который горит в центре ладоней. В общем, захват "ладонь в ладонь", как самый удобный при совместной ходьбе, давно потерял своё значение. Потому что слишком энергетический, эмоциональный. Далеко не каждому на самом деле мы настолько открыты, настолько доверяем, как это предполагается захватом "ладонь - в ладонь". И когда одна взрослая женщина, сидя со мной на лавочке во дворе моего дома, при _ПЕРВОЙ_ встрече стала навязывать мне контакт "ладонь - в ладонь", я резко отстранился, дал ей понять, что мне это неприятно. У ребят обычно _САМЫЕ СПОКОЙНЫЕ РУКИ_. Наименьшая тревожность. И наибольшая приспособляемость: рядом со мной они идут так, как будто всю жизнь по-другому и не ходили. Тормозят, когда я торможу, тут же ускоряют шаг, когда я ускоряю, и ровно настолько, насколько это сделал я. И я к ним тоже предельно внимателен, готов к любым ошибкам. Например, одиннадцатилетнему подростку час назад объяснили, что непосредственно перед ступенькой вниз надо резко потянуть мою руку вниз; если ступенька вверх - надо так же резко, рывком, тянуть руку вверх; если труба или порог, надо делать моей рукой такое движение, как будто перешагиваем. (Эта сигнализация описана в моей книжке для подростков "Как причёсывать ёжика?" (1).) На лестнице, когда надо спускаться со второго этажа, мальчик, наоборот, тянет руку вверх. Ну что же, на то и ориентировочная трость: я обнаруживаю её наконечником, что ступеньки на самом деле ведут вниз, и ошибка подростка вызывает только общий смех. Я тут же напоминаю ему правильный сигнал. Сжимая мои пальцы, вы рискуете передать мне свой страх перед возникшим препятствием. И тем самым увеличить риск моего падения, с возможной травмой в итоге. Контакт пальцев должен быть свободным, пальцы можно сжимать слегка, но ни в коем случае не судорожно вцепляться в них. Мне, с моими проблемами равновесия, да ещё при моей чуткости к энергетике сопровождающего, и так сложно идти, я должен максимально контролировать свои движения, а судорожно вцепившиеся в мою руку пальцы горе-сопровождающего отвлекают меня от моих движений, опять же повышая риск падения и травмы. Совсем плохо, если, когда я пытаюсь высвободить руку, в неё, вместо того чтобы сразу отпустить, вцепляются ещё крепче. Тут и так сложно - ступеньки или, того хуже, множество мелких ямок, не поймёшь, куда ногу ставить, - а я ещё должен отвлекаться на борьбу (иногда попросту драку) с сопровождающим, отцеплять его от себя, как клеща. К такому сопровождающему я стараюсь прикасаться минимально, не позволяю ему завладеть моими пальцами, максимум безопасного доверия - это удерживать мою ладонь на тыльной стороне его кисти. Вполне достаточно, чтобы не расцепить руки, и удобно для дактильного общения на ходу. (Дактилология - пальцевый алфавит глухих и слепоглухих.) И поскольку такой сопровождающий больше занят собой, своими страхами, и совершенно поэтому не способен приспособиться ко мне - стараюсь приспособиться я: во-первых, держусь на некотором расстоянии, не давая к себе прижиматься; во-вторых, немедленно торможу, как толлько рука сопровождающего напряглась, чтобы с разбега не оказаться впереди него. Оказаться впереди сопровождающего очень опасно. Потому что при моём постоянном головокружении могу выпрямиться больше, чем надо, и запрокинуться - упасть на спину. Мне всегда безопаснее быть слегка внаклонку. Так равновесие сохраняется лучше. Поэтому, кстати, если надо спуститься с тротуара на мостовую, сопровождающий должен быть впереди меня, а никак не сбоку. Я иду за ним. Он должен спуститься и отойти от бордюра на шаг-другой, и я, не выпрямляясь, опираясь _НА ТРОСТЬ, А НЕ НА ЕГО РУКУ, КАК ОН МОЖЕТ ОШИБОЧНО ПОДУМАТЬ_, соступаю с тротуара рядом с ним. Но только вслед за ним, только после того, как он спустился и отошёл от края тротуара, чтобы мне тоже было куда спуститься, двигаясь вслед за ним. Бывает и при выходе из транспорта, когда сопровождающий не догадывается отшагнуть от дверей автобуса, троллейбуса, трамвая, метро, электрички; а так как я иду _ТОЛЬКО ЗА НИМ, ТОЛЬКО К НЕМУ_, я рискую об него, своего сопровождающего, споткнуться. Насколько могу понять, эта, как и многие другие, ошибка объясняется весьма распространённой неспособностью (да нередко и нежеланием) представить себя на моём месте, переносом на меня зрячих стереотипов восприятия, ориентировки. Пока не забыл: не знаю, как другие, а я предпочитаю на сопровождающих _НЕ ОПИРАТЬСЯ_. Если, конечно, не угораздило, например, ногу подвернуть, и тогда волей-неволей опираешься на плечо - надо же дошкандыбать до дому. Обычно же касаюсь руки, но не опираюсь на неё, как сопровождающий может вообразить, а преодолеваю её сопротивление, если сопровождающий некстати тормозит моё движение (один из многих случаев, когда на руку сопровождающего приходится давить, но давить - не значит опираться). Ещё многие слишком высоко задирают руку, к которой прикасается моя рука; приходится просить опустить её, а не доходит - опускать силой, давить. Нет иного выхода: при слишком высоко задранной руке быстро онемевает плечо. Обычно, особенно с неопытным сопровождающим, стараюсь, едва его рука напряглась, притормаживать. И ждать, пока он расслабится и продолжит движение. При этом мы можем совсем остановиться. И топтаться на месте, ни дать ни взять как пресловутая сороконожка, которую спросили, с какой из сорока своих ног она начинает ходить. Вот она с тех пор и не может сдвинуться с места, всё думает, с какой же... И могло бы быть смешно, если бы мы поменьше трепали при этом нервы друг другу... А то ведь чрезмерно тревожные женщины, ощущающие только свой страх, могут даже с кулаками накинуться на сопровождаемого, притягивая за уши бессвязные обвинения и оскорбления, ничего общего не имеющие с реальной проблемой. За свою жизнь я имел сомнительное удовольствие подвергаться подобной агрессии не единожды. А этим, как легко сообразить, каждый бывает сыт с первого раза - и навсегда. Для опоры у меня опорная трость, костыль, изредка даже ориентировочная трость - когда спускаюсь, могу поставить её вертикально и перенести на неё тяжесть тела, пока нога ищет следующую ступеньку. Вообще-то ориентировочная трость для опоры не предназначена. Её можно запросто погнуть. Но если поставить вертикально, на несколько секкунд опереться можно (если она уже не погнулась раньше). (Мой друг, режиссёр Альгис Арлаускас, подарил мне замечательную канадскую складную трость, очень прочную, металлическую, так что можно спокойно опираться, как на лыжную палку. У неё цилиндрический вертящийся наконечник. На нижнюю плоскость цилиндра можно опираться, а когда используешь трость как ориентировочную, она благодаря вращению цилиндрического наконечника не застревает в мелких ямках.) Сильно усложняет жизнь и дрожь в руках сопровождающего. Дрожь непроизвольна - такая болезнь, или что-то испугало... Но касаться такой, ходящей ходуном, руки, при этом самому стараясь остаться спокойным и продолжать путь, - сложно. Тогда контакт с кистью руки сопровождающего лучше вообще прервать. Чтобы не заразиться его состоянием, лучше положить свою руку ему на плечо. Пускай он идёт, как может, а я следом. Это весьма эффективно корректирует и скорость. Иногда сопровождающий начинает идти слишком быстро, не реагируя ни на какие просьбы притормозить; тогда можно остановиться и снять руку с его плеча. Ему придётся за мной вернуться и волей-неволей сбавить темп. А если переходим через дорогу? Что, и посреди машин я сниму руку? А чего кидаться на переход сломя голову? Вот уж не место для паники. Я ещё студентом вычитал в журнале для слепых детей, что машина скорее собьёт того, кто мчится через дорогу напролом, стремглав, - а спокойно идущего пешехода видно издали, всегда можно успеть притормозить. Торопыга же как раз может появиться на проезжей части откуда ни возьмись. Тем самым подвергая риску и себя, и водителя, и окружающих. Та статья в детском журнале начиналась жуткой сценой: мальчишка переходит через дорогу, чутко прислушиваясь; но за рёвом самосвала не расслышал быстро несущейся "Волги"; чтобы не задавить мальчишку, водитель "Волги" бросил машину на тротуар, не совладал с управлением, и сбил женщину с коляской. Рванулся за уходящим мальчишкой, да только в отчаянии махнул рукой: мальчишка был слеп. Мораль сей басни: не стесняйся просить зрячих помочь тебе перейти через дорогу. Мне ещё читали плакат на железнодорожной платформе: "Что вам дороже - жизнь или сэкономленные минуты?" Адресовано тем, кто пытается успеть на отходящую электричку, уже закрывающую двери. Лучше, конечно, подождать следующей, и в любом случае логика плаката неотразима: жизнь дороже любого опоздания. 2. Иголка позади нитки не ходит. Эту бесспорную истину мне приходится весьма часто напоминать, когда сопровождающий пытается "вести" меня перед собой. Он, видите ли, хочет видеть. Что? Как я подниму фонтан в центре лужи? Или рухну в яму? Главное, разве трудно сообразить, что сам-то я иду в неизвестность, если оказываюсь впереди сопровождающего. Ведь ничего не вижу. И то, что сопровождающий видит препятствие, а я нет, не помогает его преодолеть. Наоборот, если я впереди сопровождающего, препятствие оказывается ещё более труднопреодолимым. Как перейти арык, полный водой? В моём родном городе, столице Киргизии Бишкеке (бывшем Фрунзе), арыки везде - они отделяют тротуары от мостовой, орошая деревья. И часто бывает нужно такой арык перешагнуть, и шаг надо делать широкий. Насколько широкий? Как это узнать слепому? Сопровождающий должен перейти на другой берег арыка и оттуда подать руку сопровождаемому, а тот, нащупав тростью твёрдую почву рядом с сопровождающим, спокойно перешагнёт туда. Одновременно, когда я перешагиваю арык, сопровождающий свою протянутую мне руку сгибает в локте, чтобы не тормозить моё движение. Но до такого простого способа преодолевать арык мы додумались удивительно не скоро. То есть я, после нескольких купаний в грязных арыках, додумался быстро, однако втолковать этот манёвр с переходом на тот берег сначала сопровождающего, а потом уже меня, оказалось очень не просто... Мои горе-сопровождающие скорее готовы были приписать неудачи моей неуклюжести. Если вы выпустили сопровождаемого вперёд себя, то вы должны вообще оставить его в покое - пускай решает проблему сам. Например, на лестнице мою руку кладут на перила или, если их нет, на стену. И я сам преодолеваю ступеньки. Если ни перил, ни стены, и за краем ступенек - пустота, обрыв, - лучше всего подставить под мою руку плечо. Придерживаясь за плечо, я одолею эти ступеньки. (Бывают такие крылечки, где иначе никак.) Главное, никакой паники! Спокойнее! Не суетитесь! И помните, что вы меня ведёте, а не я вас. Иголка всегда должна быть впереди нитки. Вы - иголка, я - нитка. Я - за вами, не наоборот. А что нитку сзади не видно, не беспокойтесь: зато нитке "видно" иголку, мне - сопровождающего, на которого я и ориентируюсь, равняюсь. Как-то в горах мальчик, ночевавший со мной в одной палатке, сказал мне вечером, что по радио принято "смерчевое предупреждение". Палаточный лагерь может оказаться на пути смерча. И если, мол, ночью такое нагрянет, "ориентируйся на меня". Слава Богу, наши палатки не оказались на пути смерча, и узнать на практике, как именно ориентироваться на моего юного друга, не пришлось... Впрочем, этому человеку - своему названному сыну, которому, кстати, посвящены и стихи про захват "ладонь - в ладонь", - я доверился на двести процентов, вообще решившись карабкаться в горы. Мало кому можно так довериться на обычной городской улице... 3. Слепоглухой тоже должен сориентироваться. Об этом зрячие сопровождающие сплошь да рядом забывают. Удивительным образом трудно доходит до сознания, что для того, чтобы можно было кого-то вести, этот кто-то должен _ИДТИ_. Сам идти. Пусть - следом за вами, но сам. Передвигать ножки. А для этого надо постоянно ориентироваться, куда их, собственно, передвигать. На сопровождающего надейся, а сам - не плошай. Ощупывай перед собой дорогу ориентировочной тростью, опирайся на опорную или на костыль, - а опорная трость и костыль в моих руках всегда выполняют и роль ориентировочной трости. Я нащупываю ими край ступеньки, которую надо преодолеть. И мне нужно предоставить на это достаточно времени. Впрочем, в нормальных условиях, когда у меня ничего не болит и я могу позволить себе идти с ориентировочной белой тростью слепых, достаточно перед ступенькой просто притормозить. Нельзя топтаться на неровностях, на которых есть риск подвернуть ноги, а то и переломать их. Но бывает, как на грех, что сопровождающий, за меня же страдая, держит меня на этом препятствии, вместо того, чтобы как можно скорее перевести меня через него. Даже не перед неровностями, а прямо на них. Надо позволить ощупать эти неровности наконечником трости и, не останавливаясь, только слегка затормозив, пройти через них. Обнаружив много маленьких кочек и ямок, внезапно затарахтевших под наконечником трости, я постараюсь поднимать ноги повыше - вот и вся хитрость. Давно уже заметил в бездорожье детских лагерей, что, когда поднимаешь ноги повыше, риск подвернуть их на маленькой неровности меньше. Ну и не надо, конечно, на этих неровностях плясать, нужно пройти через них как можно быстрее, не уделяя им лишнего (весьма травмоопасного) внимания. Так нет же, перепуганный сопровождающий остановился по ту сторону препятствия как вкопанный, не пускает! Я уже на этих неровностях, непонятно, на чём и стою, а он никак не пойдёт дальше с тем, чтобы и я мог пойти следом за ним. Струной напряг руку, вместо того чтобы расслабить её, согнуть в локте, дать мне тем самым возможность шагнуть вслед за сгибом. Да ещё свято уверен, что обо мне же неблагодарном заботится. Не понимает, что ничего нельзя придумать хуже, чем мелкие неровности преодолевать "потихоньку". Ноги соскальзывают, вот-вот подвернутся, лучше побыстрее передвинуть их с этого места на шаг вперёд, но - некуда, сопровождающий там застрял... Мне приходилось переходить вброд горные речки. Сплошные камни, мелкие и не очень, стоять невозможно, надо идти. Остановишься - рискуешь травмами конечностей. Я подстраховывался, бинтовал суставы эластичным бинтом, но ведь на подобной "поверхности" можно просто упасть... Сопровождающий должен меня вести, так быстро, как только я смогу за ним следовать. Самое безопасное - не задерживаться ни одной лишней секунды на этих чёртовых буграх. Сынок так меня и водил. А неопытный сопровождающий, как нарочно, задерживает! И меня же при этом обзывает дураком. С разбегу на такие бугры тоже, конечно, не запрыгнешь. Хотя, если всего лишь разбитый асфальт, иногда не успеешь испугаться, как всё уже позади. А нормально: притормозили; я понял, что за бяка впереди; мобилизовался; и - как можно скорее, туда, где более ровно. Ни в коем случае не топтаться на этой бяке! Или уж переносите на руках, если сумеете поднять мои сто с лишним килограммов... 4. Никаких лишних движений. Это на самом деле _ВСЕГДА_ в общении со слепоглухими, потому что движений, которые бы ничего не означали, для нас _НЕ СУЩЕСТВУЕТ_. Любое прикосновение имеет смысл, любое - не просто так. Любое - _ТРЕБУЕТ ВНИМАНИЯ_. При слепоглухоте больше не на что его, внимание, и обращать... Только по прикосновениям мы вообще как-то ориентируемся в этом кошмарном мире. Я всегда пугаюсь и могу от неожиданности ударить, если со мной начинают внезапно играть. Я не против поиграть, побаловаться, ничуть. Но я должен как-то к этому морально подготовиться... А если неожиданно, когда я просто иду в свою комнату или выхожу из неё, и вдруг по моей спине забегали пальцы, начали щекотать... Очень некстати. Если уж так хочется, лучше делать это, когда я сижу. Ноги у меня иногда подгибаются совершенно непроизвольно, такое нападение может это спровоцировать... И опять риск падения и травмы. Ничего не поделаешь: с нами лучше сдерживать безотчётные порывы, импульсы. Последствия могут оказаться пренеприятными. И опять - пальцы! Наши лучи. Самое чуткое наше. И вот сопровождающий, запаниковав при переходе дороги - дали красный свет - начинает шарахаться в разные стороны, при этом быстро-быстро сжимая и отпуская мои пальцы. А мне что прикажете делать? Я чувствую, ситуация не совсем нормальная, хотя мне ещё не объяснили, в чём её ненормальность. В любом случае, мне надо мобилизоваться, то есть - на себе сосредоточиться, на своих движениях. А тут такое мельтешение под пальцами, даже хуже - _МЕЖДУ_ пальцами. Отвлекает, раздражает. Поневоле прикрикнешь: "не суетитесь!" - и выдернешь руку из руки сопровождающего. Ну да, посреди дороги, а как иначе-то быть? Иначе вообще невозможно идти, пока это мельтешение не прекратится. И опять-таки лучше положить руку на плечо запаниковавшего сопровождающего. Пускай шарахается, я буду шарахаться за ним следом, но смогу полностью контролировать мои собственные шарахания, не отвлекаясь на дикую, паническую свистопляску его пальцев между моими пальцами. 5. Не настаивайте на ошибках! Вообще, чем меньше безотчётности в отношениях с нами, слепоглухими, тем лучше для всех. И ничем нельзя оправдать невнимательность в этом, никакими ссылками на то, что уж такой уродился, такой получился, так привык... _ПЕРЕУЧИВАЙСЯ_! Если не хочешь угробить или покалечить слепоглухого, и без того уже калеку, - учись быть внимательным, учись контролировать себя полностью, война, война и война всякой неуместной безотчётности! И ведь, доигравшись до беды, всегда сумеют себя оправдать в собственных глазах... Найдут, в чём обвинить слепоглухого же. Откажутся понимать, что причиной несчастья явилась именно неуместная безотчётность, импульсивность невовремя. Будут яростно спорить, выдумывать другие причины, искать, в чём обвинить пострадавшего. Подумаешь, помельтешили с перепугу пальцами между пальцами слепоглухого! Экий пустяк! Да быть того не может, чтобы именно из-за этого он разозлился, а то и вовсе шлёпнулся, чего-то там себе повредил... Да, из-за этого. И разозлился - хорошо, если только этим и кончилось. Хуже, если шлёпнулся, травмировался - но и так бывает. Из-за якобы "пустяка". А уж прецендент трагической развязки лучше не создавать, - согласны? В споре между сопровождающим и сопровождаемым чаще прав сопровождаемый. Не стоит настаивать на ошибке. Не стоит забывать, что возможности сопровождаемого меньше ваших, иначе бы он в ваших услугах и не нуждался. И нужно не навязывать слепоглухому свои привычки, - стереотипы восприятия, мышления, безотчётности, невнимательности всякого рода, - а попытаться представить себя на его месте, не создавая лишних проблем. Неизбежных более чем достаточно. Попробуйте, ведя человека за руку, помнить о нём, а не только о своих страхах или о том, как вы привыкли действовать "обычно". "Обычно" вы за руку слепоглухого не водили. А сейчас вот пришлось вести... И то ваше "обычное" лучше всего забыть: в данной ситуации оно ни к селу, ни к городу, а помешать может очень, вплоть до самых печальных последствий. Не оправдывайте своей безответственности тем, к чему вы привыкли "обычно". Тогда, когда ещё слепоглухого среди ваших знакомых не было ни одного. И снова и снова: не смейте настаивать на своих ошибках! Для всех лучше будет, если попытаетесь осознать и исправить их. "Обычно", когда мои пальцы безотчётно сжимают и я их высвобождаю, это резкое движение сопровождающего удивляет, но он тут же делает правильный вывод, что по какой-то причине лучше на своём не настаивать, предоставить мне касаться его руки так, как сочту более удобным в данных обстоятельствах. Изредка бывает, однако, что мои пальцы пытаются сжать снова, да так, чтобы уже не вырвался... Это и есть настаивание на ошибке, её усугубление. Зачем? "Обычно", затормозив перед препятствием, сопровождающий продолжает путь, как только я слегка нажму на его руку, тем самым дав понять - всё в порядке, я понял ситуацию, мобилизовался. Но изредка сопровождающие впадают в панику и страшно суетятся из-за любого камешка на дороге - как нарочно, чтобы я на этот камешек наступил-таки, рискуя травмой ноги. Ошибка - вынуждать топтаться на бугристой бяке, ещё худшая ошибка - настаивать, что именно так безопаснее (на самом-то деле наоборот!). И я бы никогда не написал этой статьи, если бы не напоролся особенно болезненно на те случаи, которые - "изредка". Когда человек делает элементарные ошибки, настаивает на них, да я же у него ещё и в дураках хожу. Ну, что ж, нет худа без добра. Зато теперь другие, прочитав мою статью, будут знать, где стелить соломку. И сколько-то дружб сохранится, не рухнет из-за чьей-то чрезмерной тревожности... Из-за манеры настаивать на ошибках, "объяснять" (то есть оправдывать) ошибки, а не осознавать их и исправлять. Имеющий уши - да услышит. Имеющий очи - да увидит. Имеющий голову - да вникнет! А чтобы обижаться - кому ума недоставало? 6. Роляторы. Предыдущее написано пять лет назад. С тех пор кое-что изменилось. Смолоду, со студенческой поры, я вынужен был разделить человечество на тех, кому ничего не надо объяснять, - и тех, кому что-либо объяснять бесполезно. Первых, пожалуй, меньшинство, но, к счастью, - по крайней мере, в моём окружении, - не такое уж малочисленное. Им ничего не надо объяснять, потому что они не позволяют себе забыть о моей слепоглухоте, не хозяйничают, например, без предупреждения на моей территории, всё ставят и кладут на то же место, где взяли. Мой названный сын не терпит, когда я начинаю говорить в пустоту. Если, например, меня заглушает уличный шум, он кричит дактильно: - Спам! Спааам!! Спаааааам!!! Когда становится тихо, не забывает поинтересоваться: - Так что ты хотел сказать? меня это потому так поражает и трогает почти до слёз, что гораздо чаще меня "стесняются" перебить, предоставляя вещать в пустоту, а если потребуется реакция, и обнаруживается, что не слушали, - тем самым обнаруживается и полное равнодушие ко мне собеседников. Когда сын вёл меня за руку, он раньше меня чувствовал, что я напрягся. Вдруг начинал трясти мою руку, да так, что вытрясал душу из наручных часов, которые останавливались: - Расслабься!!! - А я разве напрягся? - удивлялся я. При такой сверхчуткости сопровождающего я полностью ему доверяю, чувствую себя в полной безопасности, хотя сын всегда выжимает из меня всю доступную мне резвость - ведёт так быстро, как только могу. Без малейшего при этом насилия. Как только начинаю уставать, или ноги непроизвольно подгибаются (обычное у меня дело), - он притормаживает, давая мне прийти в себя. Что касается тех, кому бесполезно что-либо объяснять... О.И.Скороходова рассказывает: "В отношении расстановки мебели в комнате я чаще всего поступаю по собственному усмотрению, исходя из того, что для меня удобно или неудобно. Прежде чем расставить вещи, я должна тщательно изучить комнату. Только после этого я чувствую себя совершенно свободно в своей комнате. Если же у меня бывают зрячие гости и, забывая о том, что я не вижу, производят в комнате беспорядок-бросят стул среди комнаты, поставят посуду не там, где обычно ставлю я,-меня это раздражает, и я отказываюсь понимать, почему зрячим так нравится беспорядок. Однажды подруга пила воду и оставила чашку на краю стола. Я же была уверена, что чашка стоит на своей обычном месте. Я хотела стереть со стола крошки, размахнувшись рукой, свалила чашку на пол, она разбилась. "Я рассердилась на подругу: "- Ты не хочешь понять, что я не могла узнать, что чашка стоит на краю стола... Ведь для меня она всегда на своем привычном месте, и я протягиваю руку совсем не в ту сторону, где ты оставила чашку. Подруга весьма легкомысленно отвечала: "- А ты привыкай к тому, что я могу оставить чашку там, где вздумается. "- Ты говоришь очень странно, забываешь, что имеешь дело с незрячим человеком. Для тебя как для зрячей не составит большого труда одним взглядом окинуть комнату и увидеть нужную вещь. А мы, слепые, если вещь переставлена без предупреждений, не представляем того места, на котором она стоит, мы представляем ее на старом месте и, если не находим там ее, должны потратить иногда немало усилий, чтобы найти то, что нам нужно..." (2) Мой горький опыт убеждает, что пререкаться с такими "легкомысленными" деятелями бесполезно. Конечно, пытаюсь объяснять, подсказывать, но всё повторяется... Я много раз говорил брату, что со мной нельзя сокращать дорогу. Безопаснее при малейшей возможности вести меня по нормальному асфальту, а не по узким неровным дорожкам. Но он всегда норовил сократить путь по бездорожью, хотя подчинялся, если я спохватывался вовремя и тормозил его. Вечером 25 июня 2010 года я вовремя не спохватился. Надо было свернуть во двор жилого дома и оттуда по нормальным асфальтовым аллеям пройти до железной дороги, а вдоль неё до дома, где я живу. Брат же пошёл через школьный двор по узкой, покрытой плитками, очень неровной и опасной для меня дорожке, по которой я много лет просил его со мной не ходить. Но в этот раз я некстати расслабился, не повернул его вовремя во двор жилого дома, к железной дороге и так далее - на гораздо более длинный, зато безопасный маршрут. Навстречу ехал подросток на велосипеде. Брат шарахнулся от него, я подвернул правую ногу на краю плитки, упал - и не смог встать. Оскольчатый винтообразный перелом правой голени, обеих берцовых костей. Более полугода в гипсе, который сняли только 6 января 2011. В конце того же января мой друг Марина Мень заказала в интернет-магазине ходунки-роляторы. Они представляют собой четырёхколёсную тележку с регулируемыми по высоте поручнями для опоры, велосипедными тормозами (которые сын по моей просыбе в конце концов снял), откидной скамейкой, чтобы отдыхать, как только устанешь, и довольно вместительным "багажником" под этой скамейкой, когда она не в рабочем положении. Я очень быстро высоко оценил преимущества этого транспортного средства. Зрячий направляет роляторы, куда надо, а я топочу следом, уж как могу, опираясь на поручни обеими руками. Проблемы моего равновесия, устойчивости - отныне почти исключительно только мои проблемы. Передние колёса вовремя предупреждают обо всех неровностях. При угрозе оступиться я просто на секунду "повисаю" на поручнях, переступаю ногами, поправляя положение тела, - и никаких травм. Даже на очень неровной поверхности, даже на грунтовой лесной тропинке, петляющей по склону холма. Устал - уткнул передние колёса в сугроб, в бордюр тротуара, ствол дерева, столб, стену, - дабы тележка из-под меня не уехала, - и уселся отдохнуть. Через несколько минут - едем дальше. Без роляторов я был бы уже, после того жуткого перелома, фактически "колясочником". А так - хожу. Даже один возле дома. В багажнике всегда лежит складная трость. Когда один, левой рукой придерживаюсь за роляторы, а правой ощупываю дорогу. Равновесие сохранять всё равно легче, чем если бы в левой руке у меня была опорная трость или костыль. Когда водили за руку - это было целое искусство сопровождения, как очевидно из всего вышесказанного. Буксировать же меня, направляя роляторы, не труднее, чем везти ребёнка в санках. Знай только вовремя притормаживай в сложных местах, и снова набирай крейсерскую скорость, где ровно. Ну и считайся с моей усталостью, конечно... Но я устаю всё меньше, выдерживаю всё более длительные переходы. Великое преимущество роляторов перед инвалидной коляской - с ними всё-таки сам идёшь, а не тебя везут. Сохраняется возможность ходить, притом в максимально безопасном режиме. Замечательное средство постинсультной и, в моём случае, посттравматической реабилитации. И минимальные требования к сопровождающему - почти никаких. Направляя роляторы, даже самому тревожному, нечуткому, негибкому, жёстко авторитарному сопровождающему трудно наделать ошибок. Как жаль, что у меня не было роляторов раньше, ещё в молодости. Ведь без зрения и слуха, с нарастающими проблемами равновесия, роляторы явились бы великолепной профилактикой травматизма. Но я не знал об их существовании. Да и, если бы знал, ошибочно посчитал бы их ненужными, пока достаточно шустро обходился опорной тростью... 6 - 8 июля 2007; обновлено и дополнено 9 - 11 сентября 2012 ЛИТЕРАТУРА 1. Александр Суворов. Как причёсывать Ёжика? - (Журнал "Внеклассное чтение"; из номера в номер с 2001 по 2003 гг. Газета "Сударыня", 2012, NN3, 4, 5 и 6, март - июнь.) 2. О.И.Скорохоеова. Как я воспринимаю, представляю и понимаю окружающий мир. М., "Педагогика", 1972.