- 1 - А.В.Суворов, Действительный член Международной академии информатизации при ООН, Доктор психологических наук, Профессор Университета Российской академии образования  АНАРХИЯ ОБЩЕНИЯ И ЧЕЛОВЕЧНОСТЬ В.Т.Ганжин в мимолётном разговоре со мной как-то с горечью констатировал: - Человек - существо хаотическое... Я сразу же высоко оценил всеобщность и точность характеристики, потому и запомнил. В самом деле, мы хаотичны - как правило, а разумны - лишь как исключение. И не только в сфере межличностных отношений, которые непосредственно, если я верно понял, имел в виду В.Т.Ганжин. В экономике. В политике. Мало ли... Но всё же иногда разумны. То есть человечны, то есть ответственны. Общаясь, мы обмениваемся. Не только и даже не столько "информацией" - безличной "суммой сведений" - сколько эмоциональными состояниями. Состояния же эти возникают как по внешним, так и по внутренним поводам. Внешние - исходящие от окружающих людей, от всевозможных обстоятельств. Внутренние - связанные с нашим самочувствием, как физическим, так и психическим. С тем, с какой ноги мы встали, какая шлея нам под хвост попала. И нам только кажется, что общаемся мы сознательно. И зря нам психологи внушают, будто общаемся мы бессознательно - не ведаем, что творим, а вот если бы ведали, не творили бы. Ни то ни другое. В том-то и дело, что ведаем - осознаём характер своего общения. Но, осознавая, ничего не можем с собой поделать. "Несёт". Общаемся мы хаотично, анархично, но у этой анархии есть какая-то своя предопределённость, и притом фатальная, во всяком случае труднопреодолимая. Если бы в процессе общения мы обменивались только "информацией", мы успевали бы не только думать (сознавать свои действия), но и решать, как лучше поступить, а как лучше не поступать. И успевали бы подчинять своё общение своей разумной, сознательной воле. Но разве так бывает? То есть, иногда бывает. Но куда чаще бывает по-другому - непредсказуемо, независимо от нашей воли, которая, как правило, чаще оказывается парализована. Безличная "информация" оставляет волю свободной. Парализуют её эмоции. Они принуждают нас неадекватно реагировать на происходящее. И тем самым они принуждают нас, вместо объективной оценки наших действий, которая могла бы нас ужаснуть, заниматься мифотворчеством: все злые, жестокие, равнодушные... Ну и в застенок нас занесло, скорей бы освободиться - умереть... Взрослые, хватившие через край в своём обмене эмоциями с детьми, мстят детям мифами о них как о злобных и жестоких существах. Да, дети такими бывают. Но ведь и взрослые такими бывают. И неизвестно ещё, кто чаще. Наблюдая детские конфликты, я поражался, как они быстро могут гаснуть. Только что дрались, а уже мирно беседуют или даже обнимаются. А многие ли из взрослых могут так "встряхиваться", "исчерпывать инцидент", избегая хронической его формы, бесконечного "продолжение - 2 - aoiq.tzs следует"? Мы долго помним обиды, не можем друг к другу запросто подойти, спокойно обсудить вновь возникшие общие темы, мудро игнорируя негативное прошлое. Дети, похоже, каждый раз встречаются как бы впервые, и общаются как бы с чистого листа. Заново. Может, это потому, что мы, взрослые, считаем поводы для их конфликтов смехотворно ничтожными, и это своё отношение внушаем детям? Возможно. Но в таком случае кто бы нам самим внушил то же самое... Разве что Господь Бог?.. Я бы выделил пять видов сиротства. 1. Собственно сироты: дети, чьи родители просто рано умерли. 2. "Лишенцы": дети, чьи родители почему-либо лишены родительских прав. 3. "Отказники": дети, чьи родители сами отказались от своих родительских прав. 4. Интернатские сироты: дети, воспитывающиеся в интернате далеко от родителей, так что родители физически не могут участвовать в их воспитании. Встречаются они редко и не надолго, например, раз в год на летних каникулах. 5. Домашние сироты: родителей полный "комплект" и ребёнок живёт с ними, но им почему-либо не до ребёнка. Родители и дети, в лучшем случае, чужие друг другу, а в худшем - находятся в антагонистических отношениях. Все пять видов сиротства - на разные лады одна и та же трагедия: отсутствие по-настоящему, "взаправду", а не формально, не "понарошку", близкого взрослого; следовательно - недолюбленность. Ребёнку нужен тот, кто его любит, а не просто с ним "работает". Тот, на чью любовь он может предъявить особые права. У меня на одном колене - девятилетний детдомовский Толя, на другом - восьмилетний Юра, из того же детдома. Я пытаюсь погладить толиной рукой юрину головку. Толя немедленно сжимает свою руку в кулак. И так несколько раз. Я обескураженно прижал обоих к груди, с трудом перевёл дыхание, чтобы подавить разочарованный вздох. Ко мне в лагерь приехали мои взрослые друзья из города. Тихий час. Толик рвётся ко мне. Я выхожу в коридор, и он бросается на пол, не даваясь в руки, но и не убегая. Чтобы я мог в буквальном смысле слова потрогать руками его ревность. Юра прячется в моей лагерной комнате и обнаруживается после отбоя, когда я собираюсь ложиться. Приходится брать его на руки и нести в его палату. На его кровати немедленно собираются около меня остальные. Уйти не удаётся - не отпускают. Юра рвётся "провожать" меня до моей двери. - А потом тебя опять придётся нести в палату? - Нет, я сам уйду. - Ну смотри, чтобы по-честному... Возле своей двери, дав ему ключ открыть её, целую его в щёчку. Он честно уходит. Двенадцатилетний Олег появляется впервые, когда я перед корпусом учу двух других ребят писать рельефно-точечным шрифтом слепых - по Брайлю. Я думал, что у меня два ученика, и вдруг мне дают листок со стихами третьего. Я поражён и обрадован. Даю Олегу бумагу и письменные принадлежности для письма "точками". Он почти каждый день приносит мне - 3 - aoiq.tzs свои новые шедевры. Очень хочется уединиться с ним, поговорить о его стихах, но не получается - на мне "висит" ещё куча, и совсем не мала. Он терпелив. Приходит, вручает листок, я сразу читаю - по его усмотрению либо вслух, либо про себя, - задаю уточняющие вопросы. Потом он уходит и снова появляется. Олег - "лишенец". Его отец по пьянке убил его мать, когда ему было два года. В шестилетнем возрасте Олег вывихнул ногу, которую ему так успешно "лечили", что она стала короче другой. В итоге - костыли. У меня к нему особая нежность. Он её, видимо, чувствует сквозь интерес к своим стихам, и ему достаточно. Во всяком случае, не ссорится с другими ребятами из-за моего внимания. Двенадцатилетняя Оля - тоже "лишенка". В детдоме с пяти лет. Её забрали туда, когда оба "родителя" были мертвецки пьяны. В лагере девочки привыкали ко мне дольше, чем мальчишки, а потом им было труднее пробиться. Оля стала следить за порядком на моём кружке, раздавала ребятам и собирала кружковое хозяйство. Почти не отходила, игнорируя массовые мероприятия. Помогала общаться с теми ребятами, кто ещё плохо знал пальцевый алфавит. Умела быть незаметной - и обнаруживаться, как только все остальные разбредутся. - Почему вы такие добрые? - спросил в первый же день смены десятилетний Владик. Тоже детдомовец. Я не знал, что ответить. Меня "тянет" к каждому ребёнку. Я с ними не "работаю". Где вы видели дедушку, который "работал" бы со своим любимым внуком? А эти сироты называли меня между собой "дедушкой". Мы просто дружили. Вожатые приходили в отчаяние: сирот никак не собрать вместе, не занять чем-то надолго. Я тоже заметил, что их внимание крайне неустойчиво. "Можно поиграть с Вами в шахматы?" "Давай". Одиннадцатилетний Алёша немного умеет думать на доске, я пытаюсь незаметно ему проиграть. Но через пять минут он говорит: "Можно, я лучше попишу?" (По Брайлю.) "Пожалуйста..." Делает себе шпаргалку-алфавит, на полдороге надоедает и это - и он исчезает. На качели. Вскоре снова появляется - и всё сначала. И я по-прежнему на всё согласен. Нет, дело не в том, что "их ничто не интересует". Дело в том, что ИХ ИНТЕРЕСУЕТ ВСЁ. А главное - было бы РАДИ КОГО стараться. Нужен взрослый, которого бы интересовали их усилия. Такого взрослого - живущего с ними постоянно, только каждому из них "принадлежащего" - у них нет давно или не было никогда. В результате - особая форма задержки развития: по устойчивости внимания они остаются на дошкольном уровне. (Всё о названных по именам детях - из опыта смены Свердловского областного Детского ордена милосердия в лагере "Орлёнок", свердловская область, 25 июля - 11 августа 2000. Сменой руководила Н.О.поспелова.) Во взрослых книжках о детях много жалоб на детскую лень. У меня в лагерях обычно нет недостатка в помощниках. Может быть, потому, что мы недолго вместе, не успеваем друг другу надоесть?.. Может быть. Но не правильнее ли другая догадка: я, слепоглухой, в самом деле нуждаюсь в их помощи, не могу без неё обойтись, в моём случае ни о каких "воспитательных соображениях" и "поползновениях" речи нет. Я не - 4 - aoiq.tzs "воспитываю" - мне взаправду трудно. И малыши дерутся из-за того, кто из них доведёт меня до столовой или ещё куда... Мне не хочется нанизывать один глубокомысленный тезис на другой, оставляя реальный хаос, реальную анархию общения в подразумеваемом подтексте. Подтекст надо вытащить в текст, как главный предмет теоретического анализа, осмысления. В реальном хаосе очень легко растеряться - и очень трудно быть штурманом, сознательно прокладывающим в этом хаосе взаимных реакций какой-то определённый маршрут, к некой заранее известной цели. Очень трудно прокладывать такой маршрут; однако, думаю, возможно. И всё равно - с поправкой на хаос. С его постоянным учётом. Не принося главного в жертву второстепенному. А в силу хаотичности нашего общения такие жертвы - сплошь да рядом. Главное - сохранить взаимопонимание, взаимодоверие, как бы ни бурлил хаос. Не зацикливаться на обидах, как можно быстрее исчерпывать возникающие инциденты. Пусть иногда возникают конфликты в острой форме - обойтись без этого, видимо, невозможно. Но не дай бог перейти им в форму хроническую, "принципиальную". Не дай Бог возводить в "принцип" свои обиды - вместо своей любви. Психологическое консультирование не должно смахивать на анализы крови и мочи в поликлинике. Мы можем "рекомендовать" что угодно, но и рекомендации врачей не всегда исполняются, а уж наши... Я терялся и пугался, когда у меня просили "психологических рекомендаций". Но ведь и не откажешься. В конце концов я просто начал анализировать проблемные ситуации вместе с теми, кто жаждал моих "советов". Ничего не рекомендую, а предлагаю подумать вместе. И меня, к моему удивлению, всё чаще стали благодарить... за психологическую помощь. За данную-таки, оказывается, психологическую консультацию. А я в ходе наших бесед никогда не скрываю совершенно искреннего отчаяния, что не могу выдать рецепт разумного поведения на все случаи жизни. Меня же ещё приходится утешать... 6 сентября 2000