ИГРА В ЖИЗНИ ТРОПЫ "Ничто так не рождает группу, как взрыв коллективного хохота." Юрий Устинов. На Тропе никогда не бывает, чтобы игры специально проводились, по графику... Игры на Тропе не бывают искусственными, натужными, принужденными. Например, когда ребята стоят на автобусной остановке и ждут автобус, а делать нечего, то, конечно, начинаются всякие игры. Из игр на память и сообразительность чаще всего я замечал "города" или "географические названия", когда каждый участвующий по очереди называет слово на заданную тему, а следующий вспоминает слово на эту же тему, которое начинается с последней буквы последнего названного слова. Из подвижных самая распространенная в таких, заставляющих ждать, условиях, что-то вроде - кто кого сильнее толкнет... Двое участников становятся напротив друг друга, так чтобы каждый из них мог дотянуться до плеча напарника. Ноги ставятся вместе, а руки поднимаются на уровень груди ладошками к соседу. Смысл игры заключается в том, чтобы кто-то быстрее и сильнее толкнул в ладошки, только в ладошки. Это игра на равновесие. Довольно занимательная и увлекательная игра. Нам она очень нравится, так как мы часто сталкиваемся с тем, что ребята не умеют хорошо держать равновесие, что очень важно в сложных горных условиях. После таких игр, идя в строю по крутобокой тропе, и передавая по строю команду "равновесие" (что значит, чтобы идущий хорошо следил за собой, не слишком засматривался по сторонам, там, скорее всего, очень крутой обрыв, при взгляде на который с непривычки можно закачаться; сам по себе знаю), ребенок четко представляет и, ассоциативно вспоминая эту игру, знает, как сгруппировать свое тело вместе с рюкзаком, чтобы не упасть. Не бывает таких игр, которые бы создавались просто так, для коротания времени. На Тропе иногда некогда ломать голову над тем, как тренировки по технике обращения с туристским снаряжением превращать в какую-либо игровую программу или что-то в этом роде. - 2 - Когда после долгих работ на сквозной чистке (напомню, это основные работы по проделке тропы, идет непосредственная прорубка коридора тропы, спиливаются мешающие ветки, иногда даже выпиливаются деревья, идет уборка валежника), после обильного обеда, ребята, устроившись в тени, на ковриках кверху пузом, отдыхают, многие из них учат морские и другие узлы. Идет естественный процесс передачи опыта от одного поколения другому. При этом нет никаких "над", каждый друг другу равен. У нас ребята, бывает, попадают в семилетнем возрасте, а кто-то в двенадцатилетнем. И конечно случается, что младший знает и помнит больше чем старший по возрасту. В таких случаях, когда младший учит старшего, не возникает никаких конфликтов, или если они возникают, то в дальнейшем этого не происходит, не в моде... Бывает, что мы устраиваем специально учебные занятия по туристкой технике. На них рассказываем, как обращаться с веревками, для чего нужен карабин, как носить ледоруб, какие приспособления существуют для работы с веревкой, когда на ней непосредственно висишь. Такие занятия чаще всего проводит Алексей Иванович, я чаще всего выступаю в роли манекена, или показываю, что и как надо делать, при этом Алексей Иванович поясняет, что именно я делаю. Если на лагере есть Юрий Михайлович, то он иногда вступает в занятия и добавляет немного истории, особенно, когда видит, что кто-то что-то делает неправильно, рассказывает, какие роковые ошибки совершали его знакомые или те, кого он когда-то спасал. В этих рассказах чаще всего все построено на моральной основе, основе товарищества и помощи. Обычно ребята такие занятия впитывают в себя, как губка воду. Каждый из них, зная, куда он едет, представлял себе что-то наподобие. Но часто такие занятия проводить не удается, потому что не всегда выкраивается для этого время. Как минимум, за все лето проводится два таких занятия. Потом идет практика, которую никто ни разу не планировал. Никто ее не планировал, потому что она есть всегда, как вода в реке. Например, летом 2002 года нам пришлось переправляться через реку, которая разлилась на полтора метра выше своего обычного уровня. Тогда, правда, сама веревка уже была натянута, но проехаться по ней нужно было опытным людям, так как неправильно пристегнутый карабин, незатянутая лямка на грудной обвязке, - и можно принять весьма нелепое положение, полоскаясь по уши в воде и не трогаясь с места. Я тогда оставался на верхнем лагере с Александром Васильевичем Суворовым, потому что весь лагерь был ужасно скользкий после обильных дождей. Специально никто никого не таскает по более полноводным, чем обычно, речкам. Но бывает, что мы проводим небольшие обучающие и пополняющие опыт ребят тренировки. Навешиваем переправу через реку на скорость, поднимаемся на специальных кулачковых устройствах "жумарах" по вертикальной - 3 - веревке на высоту третьего этажа, и спускаемся по наклонной веревке с помощью страховки. Страховка при всех занятиях обеспечивается безусловно, безопасность тренировок очень важна. Мало того, что она просто выполняет свои коренные функции, сама идея страховки учит ребят доверять людям, доверять свою жизнь. Нередко, когда мы занимаемся скалолазанием на нашей излюбленной тренировочной скале недалеко от села "Каменный карьер", ребята после этих занятий приезжают домой совершенно с другим качеством жизни. А ведь на скале ты доверяешь в первую очередь своим пальцам, а во вторую очередь веревке, на которую, если что, ты доверишь неожиданный срыв, когда онемеют пальцы, а под сердцем заколотит сильнее, чем барабанщик по натянутой ткани. Никогда не забуду, как мы играли в футбол в 1999 году на самом верхнем лагере. Мы его назвали "Венера". В том году лагеря у нас вообще назывались по планетам. И хотя их основных было всего три, "Земля" (то бишь что-то наподобие "базовый"), "Плутон" (там было жуткое количество комаров), и "Венера", где мы время от времени пинали мяч по воротам. Ставили мы этот лагерь на очень удачной, обширной площадке. Размером примерно с маленькое, школьное, футбольное поле. И только после недели жизни на этом лагере, нам пришла идея расчистить площадку и играть на ней в футбол. Расчищали мы ее, чтобы играть можно было босиком. Если бы мы играли в обуви, то мяч при первой же атаке можно было бы искать далеко за хребтами в каньонах. А там ещё с одной стороны был невообразимо крутой склон, куда мы, правда, ходили за водой, и все там изучили. Так вот, расчищали мы эту площадку дня два, не меньше. Нужно было каждый метр площадки обобрать на наличие палочек, камушков, корешков. В общем, когда мы наконец-то расчистили поле для игры и поставили что-то наподобие рам ворот, всем нестерпимо хотелось сыграть, попинать. Но для того-то мы и чистили так упорно, чтобы играть на этом поле босиком. Босиком побоишься крепко ударить по мячу с разгону. А если пнешь, как следует, то ногам потом не позавидуешь. Добавились и условия. Команде того игрока, который выпиннет мяч за пределы поля, в сторону обрыва, объявляется одиннадцатишаговый пинальте. Это было справедливо. Ох... как мы бегали по склонам за мячом, точно так же мы и пинали пинальте с очень короткого расстояния. Иногда попадали. Ребята от скуки по игре с мячом выделывали поразительные пируэты. Когда же мы, насмеявшиеся и обессиленные, садились в костровой круг немного перевести дух, вид у нас был самый довольный. Вспоминая наши футбольные состязания на 640 метрах от уровня моря, я понимаю, что вот где настоящий азарт и удовольствие от превосходной игры, игры как в пародии на балет, только с мячом и строгими правилами. Игрой на Тропе можно назвать и ежеутреннею зарядку. Особенно, если перед зарядкой пробудку сопровождает - 4 - аккомпанемент гитары и флейты. Бывало, что на Тропу приезжали ребята, которые умеют играть на флейте. Кто-то из дежурных, возможно, умеет играть на гитаре. И вот с утра, когда никак не хочется вылезать из теплого и уютного спальника, начинается тихая, спокойная, но в то же время ободряющая с каждой нотой, музыка. Аккорды гитары, в своих высоких частотах, подчеркивают утонченность музыканта - флейтиста. После музыкального вступления, один из дежурных говорит очень необыкновенную речь, которую каждый старается проговорить очень ясно, красиво, пробуждающую и в то же время спокойно и уверенно; каждый раз по-новому. Иногда, конечно, в начале экспедиции, ребята от задорности и неумения, просто кричат во все горло. Тут уж захочешь, не захочешь - все равно встанешь, хотя бы для того, чтобы успокоить крикливого дежурного. Помню, как-то на одном из нижних лагерей, в первую мою экспедицию, так побаловался один из наших бойких новеньких ребят. После этого у него просто сел голос, и он уже так не шалил... В тот раз, помню, выдалось жутко прохладное, но странно ясное утро. Мы в кругу очень интенсивно работали всеми конечностями чуть ли не одновременно. Как только из-за хребта выглянуло солнышко, мгновенно стало невыносимо жарко, так что мы потом даже с удивлением вспоминали наши упражнения-соревнования, кто быстрее... Зарядку ребята сначала проводят неуверенно, а те, кто совсем ни разу не проводил, или по натуре робкий и неуверенный, стараются не вызываться на вечернем разборе для ее проведения. Я, помнится, в свою первую экспедицию, зарядку проводил довольно редко, только когда руководитель на лагере решал сам назначить проводящего, или ребята просили... Во вторую, так как я уже был, как у нас говорят, "старичком" (то есть на втором году), приходилось преодолевать себя и иногда даже самому проситься провести зарядку. На третий и так далее года, я уже не помню, потому что барьер робости и скромности в пределах разумного был уже позади. Зарядка у нас состоит из очень многих упражнений. Выполнять ее стараемся очень интенсивно, особенно в нагрузочные дни, когда будет разведка троп или ходка в город, нагрузки приходятся особенно на связки ног, рук, а также, по детской любознательности, на мышцы шеи и, соответственно, - лица. Особое внимание, при зарядке перед большим ходом куда-либо, уделяем связкам голеностопа. Пожалуй, после упражнений с руками, самое большое количество упражнений мы делаем именно с ними. Бывает, проводящие зарядку склонны поиздеваться. Например, очень ими любимое упражнение, "солнышко" у нас называется. Нагрузка на мышцы ног. У команды, делающей зарядку, узнается любое число не больше пятисот (дальше я просто не помню, чтобы кто-то так - 5 - издевался). Проводящий зарядку считает. С каждым числом, все участники зарядки приседают. Самое главное в том, чтобы плавно, без особых "мухлеваний", сесть к концу счета. Издевательство проводящего в том, что можно не только вперед считать, и делать огромные паузы между числами, но и считать обратно. Вплоть до одного... Дальше, после того как присели, так же выбирается число, нередко немногим меньшее, чем первое, и начинается обратное действие - вставание. Тут очень важно делать этот - восход. В представлении ребят замыкается круг: закат - восход. В начале экспедиции числа выбираются не больше тридцати. Потом, в ходе развития энергооборота у ребят в организме, можно выбирать числа и больше ста. К концу Тропы числа иногда доходят до трехсот - четырехсот. Но, конечно, при таких цифрах тот, кто проводит зарядку, обычно просто в пределах нормы считает, а перед самым концом "повиляет", чтобы напрячь и нервы и мышцы ребят. Пацаны от такого иногда, конечно, воют. Но, как я заметил, когда сам проводишь зарядку, или вообще, например, ведешь группу, сам не так чувствуешь (я про опытных) производимую нагрузку для других. Я сам уже научился регулировать себя так, чтобы другим это было не в ущерб. Ребята же иногда себя не контролируют, и делают критически недопустимые нагрузки, и после, например, "веселой" зарядочки группа может вымотаться как после двенадцатичасовой разведки по очень сложному горному рельефу. В каждой проводимой новым человеком зарядке можно отметить особые черты и нравы, которые дают представление о проводящем зарядку человеке, - а группа, безусловно, реагирует на эти отличительные черты, и можно видеть, на какой стадии кругозора жизни группа находится. Время от времени жребий проводящего зарядки выпадает на горб одного из руководителей, или помощника руководителя. Часто, кто приезжает погостить на Тропу, из тех, кто бывал на Тропе много раз, но намного раньше, им тоже выдается возможность провести свою зарядку, подчеркнуть, что прошлое поколение "тропяных" тоже было ничего... Это, так сказать, происходит небольшая сверка по основному пути проведения зарядки. Я такие случаи (они на самом деле при нормальной обстановке и группе происходят весьма редко) в свои первые годы очень живо впитывал в себя. Ведь для меня тогда, как человека перспективного, такие редкие случаи были как направляющий руль по пути заряжения энергией и информацией народа на зарядке. Я думаю, что так было не только для меня. Каждый раз, когда проводил зарядку Алексей Иванович или кто-то ещё, из опытных, программа упражнений была совершенно новой, ярко отличающейся от обычных зарядок, проводимых нами. Обычно у ребят неопытных и новоприбывших главенствует основной "костяк" упражнений зарядки. То есть, вращательные, маховые, "кивательные" движения частями рук, ног, туловищем, головой... Однако, после таких "сверок", следующему - 6 - проводящему, сложно было не использовать хоть половину из тех упражнений, которые были открыты для нас. Причем все это происходит совершенно ненавязчиво, куда естественней, чем я описываю. При работах на прочистке тропы тоже бывает, что можно углядеть игровые компоненты. Например, при прочистке, непосредственно прокладке тропы, и большой группе вышедшей на работы, чаще всего, в начале лета, группа делится на несколько бригад. В каждой бригаде есть человек, который соображает, что вообще нужно делать, и, собственно, куда рулить. Куда рулить, этот выбор, конечно, предоставляется трассировщику, который, собственно, и решает, какого назначения тропа, с какими другими нам известными тропами она пересекается, или вливается в них... Каждой бригаде выдается под собственный контроль бригадира инструмент для полноценной работы над прокладкой тропы - сквозной чистке, так это у нас называется. Бригадир - это тот, который более-менее соображает, чаще всего в начале лета старичков мало для таких целей, и тогда приходится руководителям бегать по всей части тропы, на которой идут работы. Инструмент в основном для работы над ветками и молодой порослью... ножовки, секаторы, пилы для особо толстых веток, грабли для помощи "секаторщикам", например... "Грабельщик" тянет трехметровые заросли ежевики, а "секаторщик" отсекает натянутые стебли кустов; двуручная пила - для очень толстых стволов, чаще для стволов которые больше половины обхвата руками. Топор - часто не используется по назначению, просто, что-то подбить, или забить черенок в грабли или ручку для двуручной пилы. Правда, когда я иду пилить дерево, то обязательно беру с собой топор с самой длинной рукояткой на лагере. Я умею так рубить дерево, что иногда быстрее перерубаю дерево, чем перепиливают ребята двуручной пилой. На перепилку толстых стволов чаще всего отсылается отдельная бригада, так как для бригады по сквозной чистке слишком долго пилить десятки стволов на пятидесяти метрах. Бригады расставляются по нитке будущей тропы, как бы растягиваются по тропе. Каждая бригада берет на себя небольшой участок тропы (не больше 100 метров), который вылизывает до каждого корешка. И когда такой участок готов, то идет в передовые ряды всей рабочей тропяной группы. Таким образом, на каждом человеке лежит непосредственная нагрузка отдельной работы. Смена работ на инструментах происходит добровольно и довольно часто. Чаще всего на работы на тропе выносится практически весь инструмент для чистки тропы, весь с лагерей, или лагеря, с которого идет группа. К концу экспедиции таких разделений на бригады не проводится, - они не нужны, так как каждый прекрасно знает свою работу, и группа работает на удивление слаженно, четко и очень быстро без потери качества проводимых работ. Для работ по грунту ещё до перестройки добрые люди по - 7 - специальному заказу изготовили тяпки, с которыми нам удобнее всего работать. К сожалению, сейчас таких тяпок у нас осталось очень мало. Но те, которые есть, - работают лучше некуда, хоть немного и затупились после работ на скалах, на вырубке полки в скале. "Полка" представляет собой площадку, по которой можно уверенно идти с рюкзаком. Раньше, при более мощных экспедициях, мы вырубали полки, даже в скале, по которым можно было ехать на мотоцикле с коляской. Тогда и был отработан особый метод вырубания тропяной полки. Лицензии, конечно, нет, но секрет пока ещё не потерян. Для таких работ требуется не меньше семи человек, и каждый с удобным для него инструментом. В такой бригаде должно быть не менее трех "топорок" (топорных тяпок - вроде топоров, нанизанных на ручку под прямым углом, а не продолжающих ручку, как обычные топоры). Первый человек - это, как и в сквозной чистке, ведущий по трассированной части тропы. Он знает, как провести полку, чтобы она не скакала вверх - вниз, чтобы сама площадка в итоге выходила ровной. Он имеет в руках "топорку" и надрезает основной слой грунта. Второй человек убирает за первым срезанный слой, и добавляет немного своих штрихов. Третий тоже должен быть с "топоркой", он становится вдоль проделываемой полки, и мощными, опасноватыми (впереди и сзади ребята сторонятся его, чтобы если что...) движениями, скользящими ударами срезает и выравнивает коренное русло полки. Четвертый убирает грунт после третьего и срезает склон, который спускается к полке с противоположной стороны обрыва или спуска... Пятый выравнивает за четвертым помарки и вычищает основательно все корни и камни (для этого у него тоже "топорка", обухом бывшего топора выбиваются даже самые твердые камни), стараясь несильно вредить растениям. Шестой делает канавку в углу между самой площадкой и верхним склоном. Или же, наоборот, делает совсем противоположное, так, чтобы дождевая вода стекала по полке вниз. Это в зависимости от структуры склона и характера местности, пути полки. Седьмой доводит общее состояние полки до идеального, выправляя и корректируя все оставленные недоработки за всей бригадой. Совершенно ясно, что ведущий (первый) этой бригады - должен хорошо знать всех ребят, вышедших на работу. Он расставляет, кто кем, чем и после кого будет работать, и старается корректировать смену работ и инструментов. Последние два года такие тропяные бригады не создавались полноценными. Каждый раз на грунтовые работы выходило в среднем четыре-пять человек. Во-первых, конечно, не получалось работать в бригаде, и фактически каждый - 8 - работал сам по себе, что хочу, то и ворочу... Во-вторых, мы не могли просто склеить такую бригаду из ребят, потому что ребята не имели опыта групповых работ и на тропе и вообще по жизни. В результате не получалось маневренно и слаженно "разогреть" группу до такого состояния, чтобы она могла самостоятельно работать, и как минимум без потери скорости и качества работ. Особое внимание на Тропе уделяется погоде. Мы любим быстрые, освежающие, сильные грозы. После них чувствуется настоящий воздух, чувствуются чистота природы и километры, разделяющие лагеря и пыльный, душный, праздный до ненависти город. Мы любим погоду мягкую, спокойную, наряду с бушующей и грозной. На всю жизнь запомню, как мы работали на высоте примерно 900 метров, на главном Кавказском хребте в 98-м году. Бригады с лагерей тогда шли большие. Длинная вереница людей каждое утро отправлялась с ножовками, граблями, секаторами, пилами и веселым настроением. Веселое оно было независимо от того, что там почти постоянно дул очень сильный ветер. Мы чувствовали себя хозяевами нашего леса, нашей тропы, нашего сегодняшнего погодного настроения и отношения к погоде. Мы понимали всю ответственность нашей работы, мы преклонялись перед высокими, могучими гладкоствольными буками, которые, как колонны монастырей или музеев, возвышались, как разные начала и продолжения дорог, путей существования. Тропа виляла меж ними узким ручейком. Низкорослые деревца иногда украшали общий золотистый фон прошлогодней листвы. Трава стояла стеной по сторонам от тропы и самой оси хребта. Кое-где сквозь листву проглядывался богатый слой чернозема. Мы удивлялись: откуда он тут. Нам объясняли, что раньше, во времена адыгов, шапсугов, и других кавказских племен, весь скот гоняли именно на эти хребты, чтобы они тут объедались травой, а одновременно они создавали новый слой почвы для будущих растений. Ветер, сдувая всё плохое с души, внушал нам чистоту и полноту нашего общего дела. Он привносил свободу и вольность характеру работ, быстроту и резвость движениям... Сквозь редкие просветы в листве, немного внизу, временами виднелись другие, боковые хребты - отроги ГКХ. В воздухе дышалось легко и свободно. Работы проходили в очень быстром темпе. Время от времени мы делали передых, примерно на 50 - 70 минут работы, 15 минут отдыха. Продвигались мы очень и очень быстро. Практически не успеваешь присесть и начать пилить деревце на самом проходе в самых передовых рядах ребят, как поднимаешь голову и видишь уходящие спины последних ребят... Ветер поддувает в спину немного сбоку, поэтому мы всегда одевали анораки при работе на ветру. А при работе в сплетениях сарсапарели и ежевики одевали и анорачные штаны, но долго при теплом ветре в них не поработаешь, и приходится иногда их закатывать до колен. - 9 - Ножовка в руках гудит как струна, а руки уверенно держат ее за рукоятку, с нажимом и со спокойной силой упорно ведя туда - обратно по стволу деревца или ветки. Перчатка работает как губы коровы, а при помощи секатора вместо зубов отсекаются будущие деревца, реже трава. Трава на следующий год все равно вырастет с такой же бойкостью, а через пять лет пятисантиметровый росток бузины превратится в трехметровое дерево, закрывающее проход и глазам и ногам. В голове постоянно гудит какая-нибудь спокойная или веселая, грустная или бойкая мелодия. В отличие от внутреннего настроя души. Состояние практически никогда не страдает... Тем же летом, примерно в середине экспедиции, к нам в гости пришел из города (Туапсе) наш выросший тропяной пацан, Геннадий Дульцев. Тогда он работал в местном отряде МЧС. Не помню, как, но вышло, что мы ему предложили провести с нами небольшие настоящие учебно-тренировочные спасательные соревнования. Перед тем, конечно, он с нами очень основательно и тоже по-настоящему провел учебные занятия: как работать с веревкой, где применять узлы, как связать настоящую волокушу, для того чтобы на ней реально можно было перенести спасаемого человека; тактика и безопасность проведения спасательных работ... Мы разделились на три группы. Каждой группе было предложено выбрать ограниченное количество вещей, продуктов, снаряжения для спас. работ. На группу было выдано определенное количество рюкзаков. Перед тем, руководящий состав разработал план, какая команда, куда, за кем пойдет. Был внимательно изучен местный рельеф. Составлены группы были, скорее всего, путем жребия или путем особых избирательных способов (дело семилетней давности, подзабыл, хоть и воспринималось все происходящее не как штатное школьное мероприятие, а как яркое, жизненно важное событие). Все происходящее, каждый момент был очень ярок, в то же время совершенно не чувствовалась обычная атмосфера соревнований школьников. Слаженное руководство (исполнительная власть, дети - законодательная!) не давало сомнения в безопасности событий и в том, что всё идёт нормально, как задумано. К каждой команде был приставлен один из руководителей, контролирующий безопасность, и дающий или снимающий поощрительные или штрафные баллы. Так же у нас была видеокамера, на которую снимались все три команды. Так получилось, что лагерь, с которого выпускались три команды, стоял неподалеку от последовательного слияния трех ручьев. Решили, что каждая команда будет идти в долину одного из ручьев. Перед выпуском, командиру каждой команды и остальным ее участникам выдавалась на одну минуту карта, с отмеченной на ней точкой предполагаемого места нахождения пострадавшего,которого должна спасти именно эта команда. Командир мог перерисовать этот участок карты, или просто - 10 - положиться на свою память и знание окружающих хребтов и ручьев. Наш командир решил таки зарисовать место вокруг этой точки, и место, где находился тот лагерь (звали тот лагерь Малыш, размерами он был очень невелик, и уютность с компактностью дружили с самого начала стоянки на нем). С нами, руководителем и контролером безопасности вышел Алексей Иванович. Мы более-менее благополучно и без разногласий прошли по нашей тропе. Потом, у нашей тропы пошел подъем на хребет, к ГКХ, а нам нужно было искать человека в практически самом ручье, так было показано. Мы так же более-менее благополучно нашли пострадавшего. Он был без сознания, на самом деле, конечно, он был в сознании, но таковы были правила. По мере того, как мы его осматривали, какие он якобы травмы получил, он пришел в себя. Мы смогли у него узнать, что у него болит. Ребята ему оказали первую медицинскую помощь. Я за всем этим наблюдал как бы со стороны, и немного, честно говоря, не понимал, что происходит. Понимать, во всех смыслах этого слова, я стал намного позже. Я все это ощупывал сознанием на уровне чувств. Потом решили его переносить не по ручью, а по хребту, который возвышался высоко над головами. Быстро, но не очень скооперировано, мы соорудили волокуши. Уложили на них Колю (пострадавшего). И начали думать, как же нам его поднять наверх, потому что внизу по ручью были штуки четыре водопада, красивейших водопадов, на самом нижнем из них мы купались. Путем долгих размышлений, что было нам не на руку, мы все-таки решили поднимать его с помощью системы полейстпаст. Один конец прикрепили к волокушам. А с помощью другого, блока карабинов, деревьев и сил ребячьих, устроили эту систему. Потихоньку, очень потихоньку, помаленьку мы вытащили взрослого человека на гребень хребта. Если учесть, что мы вышли из лагеря в 10:15, то закончили мы с этим полейстпастом и так далее уже к восьми часам вечера. Мы поспешили вниз. Часть ребят, самых сильных и выносливых, несли волокуши, а другие несли рюкзаки и помогали тем, кто нес волокуши. Как мы ни торопились, но заночевать нам все же пришлось. Причем так обидно получилось, уже почти стемнело, минут пятнадцать осталось до полной темноты, и наш руководитель предупредил нас, что если мы дальше будем идти, то получим штрафные баллы за передвижение в темноте. Настоящие горные спасатели, которые на самом деле идут в горы спасать людей, при спасении человека с травмой не остановятся ни перед какой темнотой. У нас было другое. У нас были тренировки детские, и передвигаться в темноте было не безопасно. Ребята ещё не в совершенстве владели своим телом. Устроились на ночевку мы неподалеку от подъема нашей тропы на хребет, на язычке перед слиянием рек. Палатки мы с собой не взяли, и перед тем как устраивать навес и настил - 11 - для ночлега, мы решили разжечь огромный обогревающий костер. Сначала мы двигались как сомнамбулы, потому что уже порядочно устали, а я лично, признаюсь, не совсем понимал, что от меня требуется. Потом понял, что требуется немногое, быстрее собрать как можно больше дров. Вскоре у нас колыхало целых два огромных, просто большущих сигнально-световых костра. В их свете мы начали искать прямые длинные жерди - слеги. Их тоже требовалось немало, а ребята, те, которые опытнее, утаскивали с кучи дров нужные и хорошие слеги, еще, когда мы разжигали костры. Дальше я помню смутно. И лишь по тому, что со следующего утра я заметил, как ребята снимали натянутый полиэтилен над местом, где мы спали, я понял, что хоть что-то над нами было, кроме листвы и неба. За пострадавшим постоянно следили, давали пить, есть, укрыли и положили его неподалеку от нас. Ночью дежурили по двое. Меня тоже будили, и я часа полтора сидел с кем-то из ребят, следил за костром, а другой, мой напарник, следил за пострадавшим. Пострадавший, конечно, спал, после пережитых впечатлений о его поднятии на склон. С утра мы сразу же после подъема начали собирать рюкзаки, укладывать и собираться. Собрались мы по обыкновению быстро. До лагеря оставалось всего - ничего, и мы не спеша добрались в раннее утро. Придя на лагерь, мы сразу же развалились на ковриках, чтобы немного отдохнуть. Оказывается, ещё вчера вечером пришла другая команда, та, которую выпустили на поиски и спас. работы первой. Получается, мы изначально заняли второе место. Через некоторое время подоспела третья группа. Какое именно место по баллам, по времени и качеству работ мы заняли, - я не помню, да и не это главное. Было то самое чувство перенасыщения информацией, пережитым и таким волнующим событием. Игра это была - не игра, не мне решать. Но то, что вся Тропа построена на основе игровых отношений, я понял давно. Можно, конечно, и жизнь воспринимать как игру... Сама по себе идея Тропы насыщена неоткрытыми даже ее руководителями свойствами. Они открываются в результате существования, в процессе игры. Постоянный отбор, ротация (то есть передвижение ребят с лагеря на лагерь, из группы в группу), игра рисунка рельефа и в голове и на карте, трагедия и романтика травмы, исцеляющая монотонность ходьбы под рюкзаком, мелодия ручья и шороха крыльев филина... Всего не перечислишь. Апрель 2004 года.